Читать книгу - "Коварный камень изумруд - Владимир Дегтярев"

Митрополит Гавриил, спешно вызванный императрицей прямо с Рождественской всенощной, загнал двух лошадей, пока сгонял к себе в Александро-Невскую лавру, да потом мчался во дворец. Поднялся, крестясь благостно и улыбаясь радостно, в кабинет императрицы.

— Нашёл? — спросила Екатерина, подливая рому в чашку с кофием.

— Обязательно, ваше величество!

— Читай!

Митрополит развернул старый лист бумаги, часть московской летописи трехсотлетней давности, начал читать:

«Август, Кесарь римский, обладатель всей Вселенной, когда стал изнемогать оконечную свою болезнь, разделил всю Вселенную между братьями и сродниками своими. И брата своего, Пруса, посадил на берегах Вислы — реки до берегов реки Неман, что и доныне по имени его зовётся "Прусской землёй". А от Пруса — четырнадцатое колено — великий государь Рюрик».

— Сие изделие наших монахов было в деле?

— В одна тысяча пятьсот шестьдесят пятом году бояре Великого царя Ивана Четвертого, Грозного, в переговорах с польскими послами о границах русских земель, приводили эту летопись как доказательство генеалогии русских московских Рюриковичей. Грозный царь — он же из того же, рюриковского рода.

— По-честному, из того рода?

— По-честному, ваше величество.

— А летопись сия, значит, не честная?

— А полякам и этой чести достаточно, матушка...

Екатерина сладостно и с ухмылкой брякнула в колоколец. В дверях появился розовый на щеки секретарь. Выпивший, чего там.

— Вот этот лист летописи срочно неси в типографию! — приказала секретарю императрица. — Буди там всех пинками, скажи, что его высочество Александр Павлович требует немедля сделать с листа литографию и поместить в газете «Ведомости»! Про меня — молчи!

— На первой странице! — подсказал митрополит Гавриил.

Секретарь хватанул лист и выскочил из кабинета.

— Что цесаревич будто бы распорядился сию бумагу пропечатать, это умно, матушка императрица.

Екатерина взялась за графин с ромом:

— Выпьешь со мной, святой отец?

— Даже стакан и разом!

* * *

Тайный глава иезуитов Санкт-Петербурга Фаре де Симон едва дождался, пока спальный слуга добудится хорошо встретившего Рождество Михаила Черкутинского. Тот появился в своем кабинете зеваючи и тут же получил от тайного наставника удар газетой по оплывшему от похмелья лицу.

— Велено тебе было толкать наследника на публикацию в газете «Дарственной Александра Македонского»! — орал иезуит. — А что напечатано? Ложь, сочинённая монахами московских монастырей! Про Пруса и Рюрика!

Ошарашенный Черкутинский долго смотрел прищуренными глазами на текст первой страницы газеты «Ведомости», цензурируемой самой императрицей российской. Там, действительно, мелькало: «Рюрик... Рюрик».

— Дак ведь я... — стал бормотать Черкутинский...

— Дурак ты! — проорал Фаре де Симон и выбежал за дверь.

Там, за дверью, он швырнул под ноги кабинетного секретаря Черкутинского свёрток с ассигнациями, недавно ставшими бумажными деньгами Российской империи. Свёрток содержал месячный оклад жалованья Михаила Черкутинского за службу иезуитам. Одна тысяча рублей, двести серых бумажек по пять рубликов каждая...

Деньги, собственно, должны были быть золотыми французскими луидорами, но Фаре де Симон уже третий год золото забирал себе, а Черкутинскому скармливал бумажки с надписью: «Ассигнация пять рублей».