Читать книгу - "Наперекор всему - Виктор Иванович Носатов"

и ее довольно разветвленной агентурой. Конечно, большинство его мыслей и предложений нашли отражение в ряде инструкций и наставлений по контрразведке военного времени, и даже в российском уголовном праве, но до совершенства было еще далеко. А он так хотел, чтобы доведенный до совершенства опыт работы его контршпионского отдела распространялся по другим фронтам и армиям, внося свой достойный вклад в победу над врагами!

А опасаться было чего. Так уж повелось в российской армии, что с новым командующим почти полностью обновляется и его штаб, в котором, как правило, все ключевые должности занимали его соратники. А это значит, что непременно заменят и начальника контрразведки…

К великому удивлению Баташова, новый командующий Северо-Западным фронтом генерал от инфантерии Алексеев оставил его в прежней должности.

Будучи представленным новому генерал-квартирмейстеру фронта генерал-лейтенанту Пустовойтенко, Баташов рассказал своему новому начальнику об успехах и делах, находящихся в разработке контршпионского отдела, о своем видении работы контрразведчиков на время весенне-летней кампании.

Баташов знал Пустовойтенко еще в бытность того Первым обер-квартирмейстером ГУГШ. С началом войны он был назначен обер-квартирмейстером штаба армий Юго-Западного фронта и вот уже вслед за Алексеевым перекочевал в штаб Северо-Западного фронта. Сталкиваясь с Пустовойтенко по службе в Главном управлении Генерального штаба и в Ставке, Баташов составил о нем довольно хорошее мнение как о человеке, прежде всего отдающим себя службе. Правда, в должности генерал-квартирмейстера фронта он ничем особым себя не проявил. Однажды, по просьбе Бонч-Бруевича, Баташов наведывался в штаб Юго-Западного фронта, чтобы организовать взаимодействие с контрразведкой соседей, но наткнулся на стену непонимания не только в штабе, но и в генерал-квартирмейстерской службе, где контрразведкой занимались от случая к случаю.

Вот и теперь, докладывая Пустовойтенко о своих планах, Баташов заметил в глазах своего нового начальника нетерпение и скуку.

– Я наслышан о ваших успехах и искренне рад, что вы будете служить под моим началом, уважаемый Евгений Евграфович, – равнодушно промолвил генерал-квартирмейстер, – мне кажется, что ваша неустанная деятельность позволит нам своевременно и в тайне от противника осуществлять задуманные в штабе операции…

– Я бы хотел, чтобы вы внесли в план контрразведки свои коррективы в связи с видами главнокомандующего на весенне-летнюю кампанию, – напористо промолвил Баташов, чувствуя полное безразличие начальника.

– А вот этого, Евгений Евграфович, не надо. У нас в штабе не любят, когда всадник пытается бежать впереди лошади. Все будет в свое время. Но раз вы выражаете свое нетерпение, то я, пожалуй, могу предложить вам довольно спешное дело. В ваше отсутствие в штаб из крепости Либава поступила депеша по вашему ведомству. Вот, прочтите, – генерал достал из папки телеграмму и протянул ее Баташову.

Генерал-квартирмейстеру

штаба Северо-Западного фронта

Совершенно секретно

Лично

ДОКЛАД

по контрразведывательному отделению

при штабе Северо-Западного фронта

10 марта 1915 г. № 2905

Мною получены агентурные сведения о том, что командир порта Императора Александра III контр-адмирал Форсель хотел устроить обед и пригласить на таковой взятых в плен с подбитого «Парсефаля», обстреливавшего бомбами г. Либаву, немецких офицеров и всех своих офицеров, ему подчиненных.

Поступком адмирала Форселя были возмущены наши офицеры, причем капитан II ранга Никифораки сказал адмиралу Форселю, что если за обедом будут пленные, то никто из офицеров присутствовать не будет.

Сведения эти будто бы известны подполковнику Степанову и ротмистру пограничной стражи Яришкину.

Запрошенный мною по этому поводу помощник начальника Курляндского губернского жандармского управления в г. Либаве уведомил меня, что 4 пленных германских офицера, снятые с подбитого в Либаве «Парсефаля», были доставлены в помещение «Воздушный Замок» в порте Императора Александра III; там был приготовлен обед и накрыт стол в офицерской столовой, в каковой комнате на мягком диване сидели два старших германских офицера. Командир порта генерал-майор Владимир Петрович Форсель намеревался посадить за общий офицерский стол и пленных офицеров, но присутствовавший там старший офицер пограничной стражи подполковник Степанов запротестовал, и тогда и морские офицеры, в том числе и капитан II ранга Никифораки присоединились к мнению подполковника Степанова, находя неудобным совместный с германскими офицерами обед; прочим двум германским офицерам и 3 нижним чинам был в смежной комнате дан обед и подле приборов стояли бутылки на вид из-под пива, но что в них находилось точно неизвестно.

Генерал Форсель был любезен в обращении с пленными офицерами; они были доставлены на автомобиле на вокзал и отправлены до Риги в вагоне I класса; распоряжение о помещении их в вагоне I класса исходило якобы от генерала Форселя.

В делах Отделения имеются сведения, что жена Форселя, урожденная Эльза Клебеке, бывшая германская подданная. Она состояла второстепенной актрисой гастролировавшей в Либаве труппы, вела довольно свободный образ жизни, принимая ухаживания мужчин, преимущественно офицеров, а затем, сойдясь с Форселем, сожительствовала с ним несколько лет, а около 4-х лет тому назад вышла за него замуж; по слухам, ее родная сестра в Германии находится замужем за полковником Генерального штаба, служившим в Кенигсберге.

Жена генерала Форселя выезжала за границу. После первой бомбардировки она выехала из Либавы в Тверскую губернию, а около месяца тому назад возвратилась и живет с мужем в порте Императора Александра III.

Ранее по делам Отделения супруги Форсели не проходили.

Капитан Алексеев.

– Не кажется ли вам, что командир порта, прусачок Форсель, ждет не дождется прихода немцев, и уже заранее делает им одолжение, – окинув Баташова пронзительным взглядом, спросил Пустовойтенко.

– Я знаю Владимира Петровича с первого дня назначения его командиром порта и ничего, кроме хорошего, о нем не могу вам сказать, – решительно ответил контрразведчик, – если мы будем подозревать всех немцев, что служат в Российской императорской армии, то грош будет нам цена.

Пустовойтенко, явно не привыкший к возражениям подчиненных, окинул удивленным взглядом начальника контрразведки и задумчиво проговорил:

– Вот и поезжайте, разберитесь там, на месте. И доведите до начальника порта, что, несмотря ни на что, мы пока что не намерены сдавать немцам такую мощную крепость.

– Честь имею! – звонким голосом отчеканил Баташов и, четко развернувшись, поспешил к выходу.

В отделе его уже с нетерпением ждал подполковник Воеводин.

– Евгений Евграфович, с приездом вас! Как семья, дети? – одним духом выпалил он. – Тут за время вашего отсутствия столько всего произошло…

– Не части, докладывай по порядку, – приобняв своего верного помощника, заинтересованно сказал Баташов.

– Прежде всего, третьего я получил условный сигнал от агента в Либаве о необходимости срочной встречи с вами.

– Повтори, как это было? – весь обратился во внимание генерал.

– Мне по телефону были