Читать книгу - "Каинов мост - Руслан Галеев"

Я хотел выложить все это Лебрусу и в любом другом деле так бы и сделал, поскольку давно научился управлять эмоциями. Но в этот раз то ли из-за абстиненции, то ли из-за того, что все произошло в высшей степени неожиданно, я не справился.

Комок в паху разрядился тугой струей, и я со стоном повалился на ковер. Было хорошо…

Самое трудное после подобного — справиться с вливающейся в тебя силой. Я знаю, эта проблема реально тревожит многих генетических уродов. Существовали даже три правила первых двадцати минут после прихода (времени, когда организм адаптируется к новым условиям): не пожимайте человеку руку — вы можете нанести ему увечье; не прикасайтесь к хрупким предметам; не делайте резких движений. Поэтому я, не делая резких движений, стащил с себя штаны и поплелся застирывать их в туалетном умывальнике. Это было непросто, но я шесть лет работал в этом бизнесе.

Лебрус отнесся к случившемуся достаточно спокойно. Он уже видел пару моих неконтролируемых приходов, поэтому сделал вид, что ничего особенного не произошло, и начал методично исследовать карманы трупа.

Мне удалось не свернуть кран и не порвать брюки, а также не сорвать со стены полотенцесушитель, на который я их пристроил. Но я все-таки отломал крышку мусорного ведра, куда выбросил испачканные спермой трусы, и сорвал держатель туалетной бумаги, когда пытался вытереть руки. Решив, что больше рисковать не стоит, я обмотал вокруг бедер пиджак и вышел.

— У меня две новости, — тут же сообщил мне Лебрус, — обе тебе не понравятся. С какой начать?

Он уже сидел за своим столом, постукивая тщательно ухоженными ноготками по столешнице. Внешне Лебрус выглядел абсолютно спокойным, но я знал эту его привычку постукивать ногтями — это означало, что он чувствует себя не в своей тарелке. Поясню: в прошлом году была ситуация, когда он оказался в одиночку без оружия перед двенадцатью бритоголовыми мудаками с бейсбольными битами. Они хотели проучить голубого. Так вот, тогда Лебрус не чувствовал себя не в своей тарелке. Он просто сломал двоим ключицы, а остальных, почти не травмируя, просто вырубил. Лебрус чувствовал себя не в своей тарелке, когда чего-то не понимал и считал, что понимание данного конкретного момента стоит как минимум шкуры. А может, даже потерянных денег…

— Выкладывай обе, — ответил я, садясь на свое место и по привычке закидывая ноги на стол. Потом увидел собственные голые колени, представил, как и что болтается там внизу, и поспешил ноги снять. Не стоило лишний раз нервировать напарника.

— По порядку, — кивнул Лебрус и показал мне стандартный официальный конверт, — вот это я нашел у Кофы в кармане пиджака…

— Что это?

— Список разрешения. Из тех, что выдают будущим отцам, желающим продолжить свой род. Десять человек, определенные госмашиной как потенциальные жертвы. Говорят, для этого пользуются методом подбора случайных чисел…

— Ты хочешь сказать, что Катерина J.S. снова беременна? — Я удивленно уставился на напарника. — Приятель, это бред. Во-первых, право на повторное рождение ребенка получить почти нереально, а во-вторых, если бы Томаш Кофа пришел за таким разрешением, его схватили бы прямо в дверях муниципалитета и немедленно отправили на электрический стул.

— В том случае, если он действительно официально объявлен в розыск, — сказал Лебрус и перестал стучать ногтями.

— Не понял…

— Погоди, дай мне договорить. Я сунулся в Интернет, но вся информация о Томаше Кофе исчезла. Ее просто нет, даже той, что я нашел для тебя вчера. Вообще никакой. Такое ощущение, что этого парня никогда не существовало.

— Не понял…— снова повторил я.

Лебрус встал из-за стола, выбрал в пепельнице окурок сигары подлиннее и неторопливо прикурил. Я молчал, зная, что торопить его сейчас ни в коем случае нельзя. В набриолиненной голове моего напарника проворачивались такие мозговые шестерни, какие мне и не снились. Его аналитическая машина работала на полную катушку, соединяя пунктирыми линиями предположений и догадок разрозненные факты, события, даты и так далее. Поэтому я просто выбил из пачки еще одну сигарету, закурил и приготовился ждать.

Я успел докурить одну сигарету и прикурить от нее вторую, когда Лебрус перестал расхаживать по комнате, подошел к моему столу и положил на него конверт:

— Посмотри-ка, Душегуб, тебе ничего не кажется… необычным?

Я подтянул конверт поближе, вытянул из него сложенный вчетверо листок, развернул… И замер. Это был официальный бланк разрешающего списка: шапка муниципальной службы, министерские реквизиты, гербовые печати. Далее стандартная форма об оплате пяти евро, подписи, все как положено. Снова печати и, наконец, непосредственно список. Бланк со всеми деталями, вплоть до водяных знаков. С виду — не подделка. Точно такой же лежал в папке с делом Томаша Кофы. Отличались только люди, упомянутые в списках. В этом за номером первым значилось мое имя, вторым — Лебрус, третьим стояло имя одного из яйцеголовых, поставляющих нам информацию. Остальные имена были мне незнакомы…

— Это что за на хер?

— Сдается мне, — проговорил Лебрус, поправляя прическу, — что нас кто-то решил весьма некрасиво подставить…

— Что это такое, Лебрус? — Я бросил список на стол, и из пепельницы вспорхнуло серое облако пепла. Это? — Лебрус снова уселся за свой стол и принялся долбить ноготками столешницу. — Это список, который государственная машина составила методом подбора случайных чисел. И именно поэтому совершенно случайно в этом списке оказались ты, я, наш яйцеголовый и семеро человек из конторы, которая поручила нам найти Томаша Кофу. Обычное совпадение случайных чисел, напарник, не более того. Хм… А еще…

— Есть что-то еще? — уточнил я, поскольку Лебрус вдруг застыл, глядя куда-то в сторону.

— А где он? — предельно ровным голосом спросил он.

Я обернулся, но ничего особенного не увидел. В том числе и трупа Томаша Кофы…

— Ты понял? — тихо спросил Лебрус после долгой паузы, в течение которой мы, словно два барана на новые ворота, пялились на девственно чистый ковер.

— Не совсем, — ответил я. — Может, водки?

Лебрус достал из бара бутылку водки, подошел к двери, закрыл ее на ключ и уселся на ковер под окном. Была у нас такая традиция — в сложных ситуациях распивать на полу под окном. Так спокойнее на случай, если на одной из соседних крыш загорает курортник с СВД. Я тем временем сполоснул рюмки, отыскал на дне холодильника подсохший лимон и кое-как его нарезал.

— Что он никакой не генетически предрасположенный убийца, я уже понял, — начал я, когда мы опрокинули по первой рюмке, — хотел тебе об этом сказать. — Водка обожгла мне холодным огнем гортань, потом горло, рухнула в желудок и медленно утихомирилась. — Значит, есть два варианта. Либо у него был дополнительный шанс…

— Исключено. — Лебрус покачал головой. — Он бы засветился в списках носителей, и я бы об этом узнал. Конечно, не исключено, что подчищать информацию начали только вчера… А какой второй вариант?