Читать книгу - "Борджиа - Мишель Зевако"

Рагастен провел бессонную ночь, но потребности в отдыхе он не чувствовал. Возбужденный ночными событиями и мыслями, тревожившими его лихорадочный мозг, он не мог закрыть глаз. Он доверил Капитана заботам Бартоломео, а сам направился пешком в замок Святого Ангела. Утро только началось, но Рагастен знал, что герцог Борджиа встает рано.

Когда шевалье вошел в приемную Чезаре, она была пуста: ни придворных, ни офицеров. Перед Рагастеном вырос интендант:

– В данный момент монсиньор находится в Ватикане. Меня уполномочили предупредить об этом синьора шевалье.

– В Ватикане?

– Да. Сегодня утром состоится торжественная аудиенция Его Святейшества.

– И вы говорите, что герцог дал вам задание предупредить меня об этом?

– Монсиньор еще изволил добавить, что ждет вас в зале папских аудиенций.

Рагастен вышел, а через несколько минут он уже вошел в Ватикан и направился в салоны приемов.

Там уже ждала толпа придворных; легкий гул приглушенный голосов витал над ней. Взгляды всех были устремлены к парадной двери. Время от времени она открывалась. Чопорный церемониймейстер в одеянии из тяжелого белого сатина, в сопровождении двух герольдов, выступал на несколько шагов, произносил то или иное имя, а один из герольдов громко повторял его. После этого кардинал или офицер, или группа выборных представителей приближались к двери и следовала за церемониймейстером в папский салон.

И тогда тишина, на минуту-другую воцарявшаяся в зале, вновь уступала место гулу тихих разговоров, и толпа вновь ожидала появления дворцового чиновника.

Рагастен вздрогнул, когда его руки коснулся какой-то лакей.

– Простите, синьор шевалье…

– Что вам надо?

– Пусть синьор проследует за мной.

– Куда вы меня отведете?

– В зал аудиенций. У меня приказ отвести вас туда. Вас ждет монсиньор.

Не раздумывая, Рагастен последовал за лакеем, проскальзывавшим мимо групп ожидающих приема сановников. Между тем, уловив завистливые и удивленные взгляды, он понял, что на него свалилась неожиданная милость.

Он вздохнул, подумав, что теперь эта милость будет ему бесполезной. В самом деле, он уже твердо решил проститься с Чезаре. Одна мысль, что придется сражаться против Примаверы, приводила его в непреодолимый ужас. С другой стороны, прием, который оказал ему Чезаре, мешал шевалье обратить оружие против монсиньора. Но он, по крайней мере, может воспользоваться очевидной благосклонностью Чезаре, чтобы эффективно помочь своему новому другу Рафаэлю.

С такими вот мыслями вошел Рагастен в зал аудиенций – не через официальную парадную дверь, а через скромную боковую дверь, предназначенную для дружеских и интимных посетителей – и эта милость вызвала почтительное удивление в комнате ожиданий.

Возле двери застыли церемониймейстер и герольды. У широкого окна двенадцать аббатов, исполнявших секретарские обязанности, склонились над огромным столом и что-то лихорадочно записывали. По периметру зала, расправив плечи, неподвижно стояли гвардейцы-дворяне с обнаженными шпагами в руках.

А посреди зала сидела женщина и распечатывала наваленные перед ней письма. В нескольких шагах от нее, положив ногу на ногу, покачивался в кресле мужчина в сапогах и кирасе.

Этим мужчиной был Чезаре.

Этой женщиной была Лукреция Борджиа.

– А! – вскрикнул Чезаре, увидев входящего шевалье. – Вот и наш храбрый Рагастен, который, как и его соотечественник Баярд^[15], мог бы прозываться «рыцарем без страха и упрека»…

– Монсиньор… – прервал его смущенный Рагастен.

– Сестра, – продолжал Чезаре, – вы не видели, как шевалье схватил кого-то из толпы и действовал своим заложником, как катапультой, стреляющей куском скалы… Вы не видели, как шевалье перескочил на лошади тройную цепь болванов, вооруженных кинжалами.