Читать книгу - "Огонь памяти - Родион Александрович Вишняков"

– Все с тобой ясно. – Вновь небольшая пауза. – Сатонец. А потом что? Когда ты отнесешь все, что надо?

– Пойду домой для начала. Навещу сестру. В мое отсутствие она вышла замуж. Познакомлюсь с мужем, поздравлю.

– А ты сам? У тебя есть жена или подруга?

– Нет.

– А почему?

Разговор переставал нравиться. Необходимо было сменить тему.

– А как ты догадалась, что я из Сатонии?

– Уходишь в сторону?

– Решил спросить, пока вспомнил.

– По выговору, – чуть помедлив, ответила она. – Я же побывала почти во всех штатах.

– В разных штатах говорят по-разному? Как это? У нас же один язык.

– Говорят одинаково. Вернее, почти. Произносят по-разному. У тебя более мягкое сочетание букв, чем у тех, кто живет на востоке или юге. Это не всегда заметно, но у меня же музыкальный слух. Я умею отличать подобные мелочи.

– Ты сказала, что умеешь вышивать письма. Стало быть, можешь и читать?

– Могу.

– Научишь?

– Легко. Можно было бы начать прямо сейчас, но тут не на чем рисовать знаки. Да и темно уже.

«Это легко. Она сказала, что это легко. Неужели и правда все проще, чем я предполагаю?»

– Благодарю. А что было написано на табличке над дверью в той таверне, где мы встретились?

– «Вход с хали и киносами запрещен».

– Серьезно?

– Ну конечно, сатонец! А что тебя смущает?

– Мне казалось, что, обладая таким знанием, как чтение и письмо, ты не будешь тратить сие умение на подобные надписи.

– Это тебе только кажется, – Эрмитта усмехнулась. – Если бы ты знал, сколько кругом бывает написано всякой дурости и пошлости! Иногда глаза себе хочется вырвать. Ой! – спохватилась она.

– Ничего страшного. И если тебя интересует, где я потерял глаз, то об этом я тебе тоже расскажу… как-нибудь потом.

– Кстати, теперь кое-что вспомнила я. Ты сказал, что увидел, что я не могу долго ходить пешком. Почему?

– Твоя задница.

– Ты смотрел на мою задницу?

– Да. А как мне на нее не смотреть, если она полдня перед глазами?

– И что она?

– Ну-у… к концу нашего путешествия будет лучше.

– И всё?

– Пока что да.

Он сидит на кровати и разминает ноги, чтобы вернуть исхудавшим мышцам хоть какую-то упругость. Надо встать и наконец-то выйти из этой комнаты.

Дверь во двор открыта, и он видит, что утро за ней выдалось просто потрясающее: прохладный ветер и бегущие облака чередуются с ярким солнцем, которое временами выглядывает в широкие окна чистого неба.

Полоску света, тянущуюся от двери к противоположной стене, закрывает тень.

– Долх!

– Что, Ликси? – он поднимает голову. Смотрит, щурясь, на приближающуюся девчонку.

– Я по тебе соскучилась, – она подбегает к человеку, обнимает его. Намеревается забраться на колени.

– И я по тебе соскучился, – он обнимает девчушку в ответ. – Очень рад, что ты пришла. Подожди, – Дорх слегка отстраняет её. – На коленях потом посидишь. Сейчас я хочу попробовать встать.

– О-о-о! Ничего себе! – Ликси отходит назад, задирает голову: – Ты такой большой! Ты больше моего дома! А ты заденешь плечом двель, когда плойдешь?

– Надо проверить.

Голова кружится. Ноги предательски трясутся. Тело бьёт легкий озноб. Спина покрылась липким, холодным потом. Организм, отвыкший от вертикального положения и активных движений, недоумевает:

«Не думал, что после всего пережитого ты снова захочешь жить и двигаться. Но ты решил по-другому».

Шаг вперёд. Ещё один. И ещё. Приходится низко наклонить голову, чтобы пролезть в дверь.

Хорошо, что всё время своего вынужденного безделья он не был лишён солнечного света. При другом раскладе такое яркое и жаркое солнце, должно быть, выжгло бы ему зрение. И всё же приходится постоять, привыкая к буквально рухнувшему на него огромному миру.

Воздух, лес, небо, запахи и звуки. Всё это, проникающее через окна и дверь только малыми частями, сейчас устремилось к нему.

Рядом – счастливый смех Ликси.

– Да. Всё могло было быть намного хуже…

Глава девятая

Следующий день шли до полудня. Когда солнце вошло в зенит, решено было сделать привал. Ушли в сторону еще на несколько десятков метров, к опушке небольшого перелеска, где устроили привал в тени ближайшего дерева.

Эрмитта, как и в прошлый раз, незамедлительно стащила с себя сапоги, размотала обмотки и с явным наслаждением вытянулась на траве. Руд заметил на ее обнаженных ступнях красные пятна натертой кожи.

Еще два таких перехода – и на очередной остановке девчонка начнет выливать из голенища свою кровь. Надо будет понаблюдать, как именно она заматывает ноги. Возможно, в этом причина. Хотя странно, конечно: за столько лет жизни подобную житейскую мудрость можно было постичь нескончаемое число раз. Это тебе не буквы знать и в слова их уметь складывать. А с другой стороны, если всю жизнь, хоть и кочевую, сидеть задницей на телегах да в повозках, сдались тебе эти обмотки. Может статься, слышала где или подсмотрела, да и решила сама накрутить перед долгой дорогой. Ладно. Потом будет видно. А перед отправкой надо сходить поглубже в лес и поискать оранжевые цветки астератуса. Если и впрямь дойдет до кровавых мозолей, целебные растения лишними не будут.

Руд посмотрел на солнце. Жарит. Начинается время самого пекла. Это часа на два, и, судя по чистому небу, дождя или хотя бы туч ждать не стоит.

В Южных степях это было самое опасное время. Сухой воздух бескрайних равнин, не имеющих порой даже клочка тени до самого горизонта, в час высокого солнца раскаляется так, что каждый вдох грозит обжечь тебе глотку. И спасения нет. Только терпеть и ждать.

Он вновь посмотрел на обнаженные ступни Эрмитты, которая, повернувшись на бок, мечтательно сказала:

– Была бы сейчас тут речка, я б искупалась… Ты бы присоединился ко мне, сатонец?

Внутренний взор и вспыхнувшее воображение мгновенно добавили к обнаженным ступням… Нет. Не добавили – отняли. Сорвали одним движением оставшуюся на теле одежду, открывая глазам ставшие мгновенно какими-то незащищенными стройные ноги, чарующий изгиб бедер, обводы талии, живота, красивую грудь. Мгновение – и обнаженная красота скрывается в толще воды. Веер брызг, смех. Эрмитта выныривает. Весело смотрит на него, проводит руками по волосам, отводя их за плечи, смахивая струящуюся воду. Смотрит на него, стоя в воде, которая едва прикрывает грудь. И безумно хочется, чтобы девчонка сделала шаг навстречу. Тогда вода, опустившись, перестанет скрывать волнующие воображение детали облика…

Руд закрыл глаз.

– Я тебя напугала, сатонец? – рассмеялась Эрмитта. – Нет, в самом деле, я бы не отказалась сейчас от речки. Даже от самой маленькой. Ты тоже, я вижу, этого хочешь.

– Да.