Читать книгу - "Выживая – выживай! - Владимир Стрельцов"

Ответ никогда не шарящей по карманам в поисках дерзкого словца Мароции не заставил себя ждать.

— Увы, ваше высокопреподобие, но это не совсем так. Я, к примеру, люблю мужчин военных, как мой отец и мой муж, тогда как матушка моя в симпатиях своих все более предпочитает священников.

Иоанну потребовалось несколько секунд, чтобы соориентироваться в новом для себя положении вещей, в котором дочь его возлюбленной навсегда покинула лагерь его возможных союзников. Сбросив с себя елейное выражение лица, он еще раз нагнулся к уху Мароции.

— Сдается мне, что и вам, милая, небезразличны священники, разве что, в отличие от своей матери, вы предпочитаете среди них лиц подряхлее, хотя и повыше саном.

За сим он оставил Мароцию в полном остолбенении. Неужели у ее матери нет абсолютно никаких секретов от этого Тоссиньяно, раз она даже о таких пикантных темах не сочла нужным умалчивать? Мароция надолго задумалась, обдумывая планы скорейшей и жестокой мести.

Сам Иоанн, будучи человеком, умело сочетающим в себя отвагу и осмотрительность, а также во всем доверяющий своему брату, не замедлил воздать должное своему новому врагу. Подойдя к Петру, он, в приватной обстановке, попросил того о следующем:

— Брат мой, наша новая герцогиня, по всей видимости, очень любит своего отца и будет всячески чинить препятствия и нам самим, и нашим отношениям с Теодорой. Я прошу тебя, среди всего этого бесконечного пьянства и веселья, найди у себя время и силы проследить за ней, пока мы в ее замке.

Вечер этого дня заканчивался традиционной гульбой. Винные подвалы Альбериха казались неисчерпаемыми, громоздившиеся на столе туши домашних животных и дичи весомо свидетельствовали о профессиональных добродетелях местных охотников и крестьян. Хмелели хозяева, хмелели гости, речь с каждой минутой становилась все громче, глупее и бессвязнее, неутомимо работали жонглеры самых разных направлений — от меланхоличных музыкантов до пошлых фимеликов и мимов.

В самый разгар веселья центральную залу замка покинула Теодора. Ее муж ухода жены даже не заметил, будучи до крайности увлеченным разговором с Альберихом, зато Мароция сразу почувствовала неладное. Когда спустя четверть часа из-за стола встал, умильно благословляя упившееся общество, архиепископ, Мароция уже поняла все. С большим трудом она выждала в зале еще несколько минут, после чего постаралась также незаметно улизнуть отсюда. Выбравшись в лабиринт темных коридоров замка, она, не зажигая факела, ускоренным шагом направилась к покоям, где остановилась ее мать. Чтобы не быть услышанной ей пришлось снять обувь, что было в достаточной степени смелым поступком, если учесть, что каменные плиты полов замка не блистали чистотой, а в закоулках свободно валялся разного происхождения мусор, наткнувшись на который можно было запросто поранить себе ноги.

Помещения в жилых крыльях замка, предназначенные для размещения гостей, располагались по обеим сторонам коридоров, лучами расходившихся от центральной зоны этажа, где находилась винтовая лестница, идущая вверх и вниз. Запасные проходы на соседние этажи размещались в противоположных концах коридоров, по соседству с отхожими местами. Мароция, добравшись до главной винтовой лестницы, убедилась в том, что охрана в центральной зоне безалаберно отсутствует. Этот факт ее вполне устроил, так как менее всего в этот момент ей хотелось быть кем-то замеченной. Она осторожно выглянула в коридор, ведущий в спальню Теодоры, и остаток сомнений ее окончательно покинул. Мароции удалось заметить, как массивная дверь покоев ее матери уничтожила лучик света, за мгновение до этого робко и ненадолго осветивший коридор. На сей раз она опоздала, пытаться любой ценой сорвать свидание своей матери с архиепископом в планы Мароции не входило, и ей не оставалось ничего иного, как вернуться к гостям, обдумывая по пути, что ей стоит предпринять в дальнейшем. Зная изобретательный характер семьи Теофилактов, можно было не сомневаться, что новый план будет ей создан.

Утром следующего дня гостей Сполето ждали охота и другие развлечения на открытом воздухе, ну а вечером все, как обычно, собрались на традиционное застолье. Мароция уже после второго тоста выразила желание уйти к себе, сославшись на легкое недомогание. На самом деле она прошла к своему верному слуге Клименту, и знаком пригласила его следовать за собой.

Они прошли в центральную часть того этажа, где находились покои Теодоры. Здесь по-прежнему не было охраны, два факела тускло чадили, едва рассеивая темноту возле себя и сгущая ее на отдалении. Спрятавшись за винтовой лестницей, Мароция приказала Клименту сохранять полное молчание, чтобы ничем не выдать себя. Спустя полчаса они услышали чьи-то легкие шаги. Мароция узнала свою мать.

— Оставайся здесь. Моя мать сейчас вернется в пиршественную залу. Как только ты увидишь, что высокий человек в блио проследует по дальнему коридору в направлении покоев моей матери, иди немедля в общий триклиний. Проси свою госпожу и мою мать срочно вернуться в свою опочивальню, не говоря «зачем» и «почему».

Сама же Мароция решительным шагом направилась вслед за Теодорой. Открыв дверь, она увидела, как ее мать уже успела начать приготовления к предстоящему свиданию — волосы сенатриссы были распущены, ложе расстелено.

— Прошу прощения, матушка, что я вторгаюсь к вам, но отец и герцог Альберих послали меня за вами. Они ждут от вас совета и помощи в каких-то делах, в которые решили меня не посвящать. Я сопровожу вас, — добавила она, поклонившись.

Теодора, состроив досадливую гримасу, на секунду задумалась. Мароция поняла, что она опасается вместе с ней встретить крадущегося им навстречу архиепископа.

— Знаешь что? Раз дело срочное и секретное, пойдем по запасной лестнице, возможно, герцог и твой отец не хотят, чтобы меня видели посторонние.

Этот ответ Мароцию вполне устраивал.

— Как вам будет угодно, матушка, — согласилась она.

Они вышли из спальни Теодоры, и Мароция заметила, что мать не стала запирать дверь. Спускаясь по ужасно неудобной винтовой лестнице черного хода, Мароция на полпути нашла предлог задержаться.

— Простите, матушка, но не в моем состоянии устраивать бега по винтовой лестнице. Я немного задержусь, — сказала она, жестом указывая на отхожее место.

Теодора ушла одна. Мароция же мигом, действительно в этот момент рискуя своим здоровьем, бросилась бежать вверх. Сейчас ей жизненно необходимо было успеть.

Ворвавшись в спальню, она чуть не крикнула от радости. Спальня была пуста. Пяти минут ей хватило на то, чтобы до минимума погасить все масляные свечи в комнате, скинуть с себя свои громоздкие одежды, смочить себя ароматическими зельями своей матери и, распустив волосы, улечься в ее постель спиной ко входу, постаравшись унять свое бешено колотящееся сердце. Все приготовления к мести были завершены.

Прошло около четверти часа, и Мароция уже успела прийти к выводу, что на сей раз она обманулась в своих ожиданиях. Она нервно кусала свои губы и понимала, что ситуация может измениться совершенно в другую сторону, если ее мать поспешит вернуться к себе. Вдруг у нее перехватило дыхание. Она услышала, как тихо-тихо скрипнула входная дверь, и чей-то шепот достиг ее слуха.