Читать книгу - "И грянул гром - Уилбур Смит"

— Ложитесь, не будьте глупцом.

Мужчина болезненно улыбнулся и покачал головой.

— Ни за что, Умник Поль. Я пойду с вами захватывать пушки.

Жан-Поль обернулся к мужчине, стоявшему рядом с раненым.

— Отведите его к врачу. — И он заспешил туда, где его ждал комендант Ван Вик.

— Я же тебе говорил, что надо попридержать людей до тех пор, пока они не перейдут мост. — Эти слова прозвучали вместо приветствиями улыбка коменданта улетучилась.

— Да, Умник Поль, я знаю. Но я не мог удержать их, когда они увидели пушки прямо у себя под носом. Молодые виноваты. — Ван Вик повернулся и указал за реку. — Смотри, как близко они были.

Жан-Поль проследил взглядом. Пушки стояли открыто, очень близко и были так слабо прикрыты зарослями колючек, что можно было пересчитать спицы на колесах, он различал даже блеск медных затворов.

— Все это очень соблазнительно, — неубедительно закончил Ван Вик.

— Итак, дело сделано и словами ничего не изменишь. — Для себя Жан-Поль решил, что этот человек никогда больше не будет командовать. — Пошли захватим их.

На транспортном мосту Жан-Поль остановил большую колонну всадников, ехавших за ним. И хотя ничего не отразилось на его лице, но тошнота подступила к горлу от ужасного зрелища трупов на мосту.

— Перенесите их, — приказал он и, когда тридцать бюргеров спешились и пошли расчищать мост, крикнул им вслед: — Несите их осторожно, поднимайте, а не тащите, как мешки с мукой. Это — люди, смелые люди. — Рядом с ним в голос плакал Хенни. Слезы капали на его залатанную твидовую куртку, — Успокойся, парень, — мягко проворчал Жан-Поль. — Слезы — удел женщин. — Лошадь старалась ступать по узкому проходу между мертвецами. — Должно быть, мои глаза слезятся от пыли, солнца и дыма, — со злостью сказал он сам себе.

Спокойно, без радостных воплей, они подъехали к пушкам и распределили их между собой.

Неожиданным громом прозвучал одиночный выстрел, бюргеры заметались, прячась за колеса пушечных повозок.

Повернув лошадь, пригнувшись к ее спине, Жан-Поль поскакал в ущелье, находившееся за пушками, откуда раздался выстрел. Еще одна пуля просвистела у его головы, но генерал уже добрался до места. Остановив лошадь на полном скаку, он соскочил с седла, выбил ружье из рук британца и поднял его на ноги.

— Мы и так уже слишком многих убили, дурак. — Он с трудом подбирал английские слова, язык заплетался от гнева, когда он выкрикивал это солдату в лицо. — Все кончено. Перестаньте. — Он повернулся к уцелевшим артиллеристам, которые сгрудились в ущелье. — Хватит. — Они не двигались какое-то время, потом медленно, по одному, с трудом волоча ноги, вышли на свет.

Пока группа буров уводила пленников, а другие занимались пушками и фургонами с боеприпасами, британские санитары-носильщики прочесывали заросли мимозы. Скоро фигуры в форме цвета хаки вместе с бюргерами выискивали раненых, как охотничьи собаки птицу.

Двое из них, темнокожие индейцы из санитарных войск, нашли мужчину, скорчившегося в траве. Жан-Поль, протянув повод Хенни, пошел к ним.

В полубреду раненый ужасно ругался, мешая санитарам накладывать на ногу повязку.

— Оставьте меня одного, ублюдки. — Он ударил одного из них кулаком.

Жан-Поль, узнав голос, побежал на него.

— Или ты будешь хорошо себя вести, или я прихлопну тебя, слышишь! — заорал он.

Ослабевший Син повернул голову, пытаясь понять, кто это.

— Ты кто? Убирайся к черту!

Жан-Поль смотрел на раны, с трудом сдерживая рвоту.

— Дайте мне. — Он взял шины у санитаров и присел на корточки перед Сином.

— Убирайся! — завопил Син. — Я знаю, что ты хочешь сделать! Ты хочешь отрезать мне ногу!

— Син! — Жан-Поль поймал его за руку и держал, пока Син корчился и ругался.

— Я убью тебя, мерзкий ублюдок! Убью, если ты до меня дотронешься.

— Син! Это я. Посмотри.

Постепенно Син успокоился. Его взгляд стал твердым.

— Ты? Это действительно ты? — прошептал он. — Не позволяй им… не разрешай им трогать мою ногу. Я не хочу, чтобы вышло, как с Гарри.

— Успокойся, а то я разнесу твою тупую башку, — ворчал Жан-Поль.

Его руки, мясистые и красные, как и лицо, с огрубевшими пальцами, похожими на сосиски, теперь были такими же заботливыми, как руки матери.

— Держись. Мне надо укрепить шины.

И хотя Син постарался ухмыльнуться, его лицо оставалось серым не только от налета пыли, а капли пота напоминали волдыри.

— Кончай трепаться, кровавый голландец. Лучше займись делом.

Перебитая кость с резким скрипом соединилась с другим» осколком, задев обнаженную плоть. Син вздохнул и обмяк, потеряв сознание.

— Ага, — проворчал Жан-Поль. — Так-то лучше. — Впервые в жизни над всеми его чувствами преобладала жалость. Он закончил перевязку и еще какое-то время сидел на корточках перед бесчувственным телом. Потом низко наклонился и зашептал, чтобы не слышали санитары. — Спи, мой друг. И пускай Бог спасет твою ногу.

Когда он поднялся, ни жалости, ни грусти уже не было на его лице.

— Унесите раненого, — приказал генерал.

Когда Жан-Поль подходил к лошади, его ноги слегка заплетались в траве. Оседлав ее, он еще раз посмотрел на юг, туда, где два санитара с носилками исчезли в зарослях мимозы. Он пришпорил лошадь и последовал за длинной вереницей фургонов, пленников и пушек обратно к Тугеле. Воздух наполнился позвякиваньем сбруи да скрипом колес.