Читать книгу - "Рыцарь в черном плаще - Эрнест Капандю"

— Хорошо! — сказал Жильбер, знаком разрешив подмастерью уйти.

Через пять минут Рупар, Урсула, мадам Жереми и мадам Жонсьер сидели в комнате за салоном и смотрели друг на друга с выражением нескрываемого любопытства. Две служанки стояли у камина, три подмастерья — у стеклянной двери, отделявшей комнату от салона.

— Друзья мои! — начал Жильбер. — Вы все глубоко огорчены трагическим происшествием, поразившим нас; вы все любите Сабину. Вы жаждете так же, как и мы, узнать правду, раскрыть это злодеяние. Вы нам поможете, не правда ли?

— Да-да! — отозвались в один голос мадам Жереми, мадам Жонсьер и Урсула.

— Очевидно, что свет истины — это великий общественный светильник! — патетически воскликнул Рупар.

— Молчи! — перебила Урсула, толкнув мужа локтем.

— Начнем по порядку, — сказал Жильбер. — В котором часу вы вчера уехали в Версаль? — обратился он к Даже.

— В восемь утра.

— И вы не возвращались сюда ни днем, ни вечером?

— Нет.

— Когда вы уезжали, в каком расположении духа была Сабина?

— Она была, как обычно, весела, счастлива, я не видел и тени печальных мыслей в ее глазах.

— Она спрашивала вас, когда вы вернетесь в Париж?

— Этим она не интересовалась.

— Можете сообщить что-либо еще? Припомните хорошенько.

— Нет, ничего особенного не припоминаю.

— А ты, Ролан, в котором часу оставил сестру?

— Я вернулся ужинать в шесть часов. Сабина была весела, по обыкновению. Она спрашивала меня, приходил ли ты в мастерскую. Я ей отвечал, что ты не был, тогда она немножко расстроилась. Я ей объяснил, что ты должен заниматься с оружием в своей лавке на набережной и что я увижу тебя вечером, потому что мы будем работать вместе. Она снова улыбнулась. Потом спросила меня, говорил ли я с тобою о Нисетте. Я ответил, что прямо сказал тебе о моих намерениях и желаниях. Сабина поцеловала меня. Мысль о двойном союзе очень обрадовала ее. Когда я расстался с ней, она была взволнованна, но это было радостное волнение.

— В котором часу ты ее оставил? — спросил Жильбер.

— Около восьми вечера.

— И после того не виделся с ней?

— Я увидел ее только сегодня утром, когда ее принесли.

— Ты вернулся домой вечером?

— Да. Я прошел в свою комнату, думая, что Сабина уже спит.

— И ты ничего не заметил ни снаружи, ни внутри дома, что указывало бы на следы насилия?

— Ничего.

— Это все, что ты знаешь?

— Совершенно верно.

Жильбер сделал знак Фебу подойти.

— Что происходило здесь вчера вечером? — спросил он.

— Ничего особенного, — ответил подмастерье. — Леонар и Блонден знают это так же, как и я. Мадемуазель Сабина сидела в салоне целый вечер и вышивала.

— Приходил кто-нибудь?

— Камердинер маркиза де Коссада, лакей главного откупщика Бежара и камердинер герцога Ларошфуко.

— Больше не было никого?

— Кажется, нет.

Феб вопросительно взглянул на своих товарищей.

— Нет, больше никого не было после того, как ушел месье Ролан, — сказал Леонар.

— Никого, — прибавил Блонден, — только мадам Жонсьер и мадам Жереми приходили посидеть с мадемуазель.

— Да, — начала Жереми, — я…

— Извините, — перебил ее Жильбер, — я сейчас выслушаю вас, но позвольте мне продолжать по порядку. В котором часу вы закрыли салон? — обратился он к подмастерьям.

— В половине десятого.

— Запирая двери и окна, вы ничего не заметили, ничего не увидели?

— Решительно ничего. Мадемуазель Сабина пела, когда мы запирали ставни.

— Да, — прибавил Феб, — мадемуазель Сабина казалась очень веселой.

— Она не собиралась никуда идти?

— Кажется, нет.

— Вечером не приносили писем?

— Не приносили ничего.

— Закрыв салон, — продолжал Феб, — мы пошли наверх, между тем как мадемуазель провожала этих дам по коридору.

— Вы ничего больше не знаете?

— Ничего, — ответили три подмастерья.

— А ночью вы ничего не слышали?

— Решительно ничего.

Жильбер обернулся к мадам Жереми и к мадам Жонсьер.

— А что известно вам? — спросил он.

— Ничего существенного, — ответила мадам Жереми. — Мы пришли провести вечер к Сабине и, по обыкновению, вышивали вместе с ней. Мы уходили, когда запирали салон, и она проводила нас через дверь в коридор. С нею была Иснарда, она светила нам.

— Мы пожелали Сабине спокойной ночи, — добавила мадам Жонсьер, — и больше мы не знаем ничего.

— А позже, вечером или ночью, вы ничего не слышали?

— Ровным счетом ничего, — сказала мадам Жонсьер, — что могло бы привлечь мое внимание.

— Я не слышала ни малейшего шума, — прибавила мадам Жереми.

— Я тоже, — сказала Урсула.

Жильбер посмотрел на служанок и спросил:

— Кто из вас оставался последней с мадемуазель Сабиной? — спросил он.

— Иснарда, — с готовностью ответила Жюстина. — Она всегда ухаживает за мадемуазель больше, чем я. — Посторонившись, чтобы пропустить Иснарду вперед, она сказала: — Говори же!

— Я ничего не знаю, — сказала Иснарда, и лицо ее вспыхнуло.

— Ты оставалась с Сабиной, когда она заперла дверь в коридор? — спросил Жильбер.

— Кажется… — пролепетала служанка.

— Как? Тебе кажется? Ты в этом не уверена?

— Я… не знаю…

— Кто запер дверь: она или ты?

— Ни она, ни я…

— Но кто же?

— Никто…

— Как! Никто не запирал дверь из коридора на улицу?

Иснарда не отвечала, она нервно теребила конец фартука, потупив взгляд.

— Отвечай же! — с нетерпением сказал Жильбер. — Ты оставалась последней с Сабиной?

— Я не знаю…

— Ты провожала ее в комнату?

— Я не знаю…

— Приходил ли к ней кто-нибудь, пока ты была с ней?

— Я не знаю…

При этой фразе, повторенной в третий раз, Жильбер посмотрел на Даже и Ролана. Отец и сын выглядели сильно взволнованными.

— Иснарда, — горячо сказал парикмахер, — ты должна объяснить…

— Сударь, — сказала служанка, сложив руки, — умоляю вас, не спрашивайте меня ни о чем!