Читать книгу - "Французская карта - Алла Бегунова"

Григорию Александровичу, конечно, пришлось приготовить не только кофе, но и полноценный горячий завтрак. Он съел яичницу из шести яиц, зажаренных с добрым куском буженины, затем – десять татарских сладких коржиков «къурабие». Анастасия, держа в руке вторую чашку кофе, молча наблюдала за светлейшим князем. Ей-Богу, в том, как поглощает пищу сильный и здоровый мужчина, всегда есть нечто завораживающее для женщины.

Наконец Потемкин отодвинул в сторону тарелку, промокнул губы салфеткой и, положив ее на стол, умиротворенно произнес:

– Накормили голодающего, спасибо.

– Рады стараться, ваше высокопревосходительство! – по-солдатски ответила ему Аржанова.

Светлейший князь выдержал паузу и продолжал более серьезным тоном:

– Давеча я не все сказал вам о путешествии императрицы.

– Вот оно как? Слушаю вас внимательно.

– Вместе с государыней в Крым приедет император Австрии Иосиф Второй…

– Ничего себе! – не удержалась от восклицания Флора.

– Правда, под именем графа Фалькенштейна, – добавил Потемкин. – А еще посол Франции граф Луи-Филипп де Сегюр, опытный, прожженный шпион, что достоверно нами установлено путем расшифровки его конфиденциальных посланий королю Людовику XVI. Ничем ему не уступает и посол Великобритании сэр Фитц-Герберт, тоже, как говорится, далеко не ангел. Ну и сопровождающая их свора соглядатаев, осведомителей, агентов…

– Зачем Ее Величество согласилась на это?

– Да пусть смотрят, Анастасия Петровна, – вздохнул светлейший князь. – Пусть расскажут своей якобы просвещенной Европе, что ныне такое есть Россия. А то до сей поры всякими сказками пробавляются о медведях, гуляющих по улицам, о снегах, морозах, водке и черной икре.

– Разве плохо? – она пожала плечами. – Превратные представления, внушенные противнику, – лучший способ ведения войны.

– Вы правы, это наши противники. С того самого момента, как царь Петр разгромил их знаменитейшего полководца шведского короля Карла XII под Полтавой, они всегда бояться нас будут и притом всегда зариться на наше богатство. Но порой нам приходится искать союзников. Россия – европейская держава, тут уж ничего не поделаешь…

– Григорий Александрович, – остановила его рассуждения о политике Аржанова, – мне-то что вы приказываете делать?

– И волоса не должно упасть с головы всех вышеперечисленных персон в Тавриде.

– Да, понятно.

– Судя по вашим донесениям, исламское подполье здесь еще действует.

– Не столь активно, как раньше.

– Все равно, – Потемкин решительно сжал кулаки. – Бешеных – к ногтю. Чтоб головы они не смели поднять. По крайней мере, с мая по июль 1787 года, когда всемилостивейшая наша государыня будет иметь в Крыму свое пребывание.

– Следовательно, в моем распоряжении – год? – уточнила Анастасия.

– Примерно.

Наступила тишина. Курская дворянка, поворачивая в руках пустую металлическую чашечку с кофейной гущей на дне, раздумывала. Перед ее мысленным взором вставали те люди, кто поможет ей выполнить новое поручение секретной канцелярии Ее Величества, их дома, селения, дороги, по которым она к ним поедет, крымские долины, горы и леса, которые она пересечет. Генерал-фельдмаршал и президент Военной коллегии, вглядываясь в ее лицо, истолковал молчание Флоры по-своему. Он участливо спросил:

– Это очень трудно?

– Пожалуй, нет. Не очень.

– Как-то печально вы отвечаете.

– Вам показалось, ваше высокопревосходительство.

Его дальнейшие действия курская дворянка угадала. Она вскочила со своего места раньше, чем светлейший князь успел положить ей руки на плечи. Однако сопротивляться такому богатырю, как Григорий Александрович, практически невозможно, и Анастасия очутилась в его объятиях. Когда-то они действовали на Аржанову совершенно магически, она мечтала о них и покорялась им радостно и безоговорочно.

Теперь он целовал ее с прежней страстью.

Жаркие губы скользнули от щеки к шее, и рукой Потемкин отвернул воротник платья, чтобы быстрее добраться до плеч. Дальше пуговицы расстегнулись сами, обнажив грудь. Шрам, пролегавший между двумя заметно округлившимися холмиками, стал виден. светлейший князь коснулся его языком. Тут Анастасия все-таки сумела оттолкнуть разгоряченного бывшего своего возлюбленного:

– Нет, ваше высокопревосходительство!

– Что-что? – удивился Потемкин.

– Ты не слышал? Я сказала тебе «нет».

Он усмехнулся, однако отступил:

– Не может того быть, любезная Анастасия Петровна.

– Неужели? Ты сам посоветовал мне храм Святого Самсония Странноприимца для венчания.

– Чему это мешает?

– Тебе не мешает вовсе, а мне мешает.

– Вот уж не думал, душа моя, будто ты так привержена церковным обетам.

– Очень хочется дать тебе пощечину, – Аржанова застегивала пуговицы на платье.

Он стоял рядом, в задумчивости наблюдая за ней. Затем медленно сжал в кулак правую руку и приложил его к своему солнечному сплетению.

– Да, – сказал светлейший князь. – Однажды ты ударила меня. Вот сюда. Однако после того снова повторилась восхитительная ночь. Точнее – ночи. Ты умеешь любить. Ты отдаешься возлюбленному пылко, самозабвенно, полностью, всем существом. Это трудно забыть. Но скажи, чем прельстил тебя мой бывший адъютант?

– Я дала клятву, – хмуро ответила она.

Генерал-фельдмаршал улыбнулся, как дьявол-искуситель:

– Все проходит, душа моя. Поверь бывалому человеку, в нашем мире многое исчезает без следа, без воспоминаний, без трепета, без тревоги. Я знаю, ты по-прежнему любишь меня. И ты вернешься…

– Может быть, – Анастасия отвела взгляд. – А сейчас, друг мой, изволь покинуть этот дом немедленно.

– Навсегда?

– Нет, конечно. Все мы – слуги государевы. Коль речь зайдет об исполнении таковой верноподданнической службы, то приходи, двери для тебя открыты…

Потемкин круто повернулся на каблуках и несколько раз прошелся перед курской дворянкой по комнате. Вид у него все же был немного растерянный. Остановившись около Анастасии, генерал-фельдмаршал отвесил ей церемонный придворный поклон. Следуя этикету, Аржанова протянула ему руку для поцелуя. светлейший князь чуть коснулся ее губами и сказал:

– Наверное, ты права, душа моя…

Картонная коробка, оклеенная фольгой и разноцветной бумагой, стояла посреди детской и сразу попалась на глаза князю Мещерскому, когда он приехал домой на обед. Михаил обязательно заходил к дочери и разговаривал с ней перед тем, как Глафира укладывала ее спать. Маленькая княжна показала отцу фарфоровую куклу в пышном розовом платье, с которой теперь не хотела расставаться. Где приобрел эту коллекционную, очень дорогую игрушку светлейший князь Потемкин, коллежский советник даже не догадывался. Он точно знал, что в Симферополе подобные изделия не продаются. Если только где-нибудь в Санкт-Петербурге или в Москве.