Читать книгу - "Могикане Парижа. Том 2 - Александр Дюма"

— Я отлично знаю, какая я: у меня есть зеркало.

Она показала Петрусу осколок зеркала, который Броканта подобрала на улице: недаром она была старьевщицей!

— Так что же? — проговорил Петрус. Рождественская Роза вопросительно взглянула на художника.

— Вы хотите, чтобы я написал ваш портрет? — продолжал Петрус.

— Да от меня это не зависит: все решает Броканта, — отвечала Розочка.

— А что она сказала другим художникам?

— Всем отказала.

— Вы знаете почему?

— Нет.

— Вы полагаете, мне она тоже откажет?

— Не знаю… Может быть, если принцесса замолвит словечко…

— Я не могу просить об этом принцессу, ведь я хочу сделать ей сюрприз, потому и собираюсь вас рисовать.

— Верно.

— А если предложить Броканте денег?

— Ей уже давали деньги.

— И она все равно отказала?

— Да.

— Я дам ей двадцать франков за двухчасовой сеанс, и она может прийти вместе с вами в мастерскую.

— Она не согласится.

— Что же делать?

— Не знаю.

— Где она сейчас?

— Пошла подыскивать жилье.

— Вы собираетесь покинуть этот чердак?

— Да, так хочет господин Сальватор.

— Кто такой господин Сальватор? — спросил Петрус, удивляясь, что услышал от Рождественской Розы имя своего недавнего знакомого.

— Вы незнакомы с господином Сальватором?

— Вы говорите о комиссионере с Железной улицы?

— Совершенно верно.

— Стало быть, вы его знаете?

— Это мой друг, он заботится о моем здоровье и очень беспокоится, если мне чего-нибудь не хватает.

— А если господин Сальватор позволит мне написать ваш портрет, Броканта не будет возражать?

— Броканта всегда исполняет волю господина Сальватора.

— Значит, я должен обратиться к господину Сальватору?

— Это самое верное.

— А вы-то сами не будете возражать?

— Я?! Да что вы, наоборот!

— Так вам это будет приятно?

— Очень! Но только вы меня нарисуйте очень хорошенькой, ладно?

— Я нарисую вас такой, как вы есть. Девочка покачала головой.

— Нет, тогда не надо.

Петрус взглянул на часы: они показывали двенадцать.

— Мы уладим это с господином Сальватором, — пообещал он.

— Да, — кивнула Рождественская Роза. — Если господин Сальватор разрешит, Броканта не посмеет отказать.

— Договорились. И потом, как я уже сказал, я хорошо ей заплачу.

Рождественская Роза шевельнула губами, словно хотела сказать: «Дело совсем не в этом».

— А что хотели бы получить вы? — спросил Петрус.

— Я?

— Да, за то, что позволите написать с вас портрет.

— Кусок красного или синего шелка и красивую золотую тесьму!

Рождественская Роза выросла в доме цыганки и потому любила яркие цвета и блестящую мишуру.

— Все это вы получите, — заверил ее Петрус. Он сделал шаг к двери.

— Погодите! — остановила его девочка. — Не говорите ей, что вы со мной знакомы.

— Кому?

— Броканте.

— Хорошо.

— Не говорите, что вы меня видели!

— Почему?

— Она будет меня бранить, что я вас впустила.

— Даже если вы ей скажете, что я приходил от феи Кариты?

— Ничего не надо ей говорить.

— У вас есть на то какая-нибудь причина?

— Если она узнает, что принцесса хочет иметь мой портрет…

— Что же?

— … она будет клянчить у нее деньги. А я не хочу, чтобы мой портрет продавали фее: я хочу, чтобы она получила его в подарок.

— Хорошо, дитя мое, договорились, и никому об этом ни слова!

Рождественская Роза ответила очаровательной, но все же грустной улыбкой и перекрестила большим пальцем воспаленные губы, что означало: сама она не проронит ни слова.

Петрус в последний раз на нее взглянул, словно желая запечатлеть в памяти поэтический образ маленькой нищенки на тот случай, если волею судьбы ему больше не суждено с ней встретиться.

Он улыбнулся и сказал:

— Я попрошу у господина Сальватора, чтобы он позволил или приказал Броканте привести вас в мою мастерскую. А если и он мне откажет…

— Да, что будет, если он откажет? — переспросила Розочка.

— У принцессы все равно будет ваш портрет, это я вам обещаю!

И он вышел, приветливо помахав Розочке на прощание рукой. Она заперла за ним дверь.