Читать книгу - "На Сибирской флотилии - Геннадий Турмов"

Балтика встретила Владивостокский отряд крейсеров неприветливо. Позади остались сотни морских миль. Путь отряда осложнялся изношенными после напряженной службы корабельными механизмами.

В ответ на постоянно сыпавшиеся из Петербурга упреки в медлительности движения Иессен телеграфировал: «Котлы “Громобоя”, “России” требуют постоянных починок. Могу идти от порта до порта, везде починяясь и не более 10 узлов».

Доходившие из России вести о беспорядках будоражили нижних чинов, волнения нарастали, особенно в связи с тем, что война была окончена, а призванных из запаса продолжали удерживать на службе.

Контр-адмирал Иессен решил разрядить обстановку и немедленно отправить на родину всех матросов, подлежащих увольнению в запас. Для этого он приказал «Богатырю» доставить всех увольняемых в запас в Порт-Саид и там пересадить на первый пароход, отправляющийся в Одессу.

Морской министр Бирилев отреагировал мгновенно: «Крайне недоволен, что в столь серьезном деле, как списание запасных и отделение “Богатыря” от отряда, вы не спросили разрешения и тем лишили отряд практики совместного плавания…».

При подходе к Либаве Дмитрий совсем не к месту вспомнил, как в одной из бесчисленных морских легенд утверждалось, что увидевший в океане, укутанном густым туманом и тьмой, зеленый луч света, становится счастливым на всю оставшуюся жизнь.

К сожалению, за время своей морской практики Дмитрий так и не увидел в океане зеленый луч света. А ведь поводов и предпосылок для такого видения было предостаточно. Мацкевич не терял надежды. Он пытался увидеть зеленый луч света и в бездонной тьме тропических ночей, и в кисейной мгле Балтики, и в хрустальном безлунии Черного моря, но так ничего и не разглядел.

Но несчастным он себя не чувствовал. Впереди была встреча с любимой…

Дмитрий вздохнул и признался сам себе, что он до сих пор верит в абсолютную достоверность легенды и зеленом луче света в хмуром океане, ведь ему довелось наяву видеть подтверждения легенды о пресловутом «Летучем голландце» и встречать ошеломляющие вещественные подтверждения другим морским легендам.

Дмитрий еще раз вздохнул, перекрестился и подумал: «Все еще впереди. Ведь мне еще только 26 лет стукнуло…».

И он поспешил по многочисленным трапам вниз к своим динамо-машинам. На горизонте показалась суша.

По прибытию в Либаву отряд был подвергнут пристальной и целенаправленной проверке, в результате которой Иессену был объявлен выговор, утвержденный Николаем II. Ответом стал немедленный рапорт Иессена об отставке.

Корабли перевели в Кронштадт и поставили на длительный ремонт.

На второй день после постановки «Громобоя» на бочки поручик Мацкевич, получив разрешения для схода на берег, помчался к своей незабвенной Марии Степановне.

День стоял, непривычно для Санкт-Петербурга этого времени года, ясным и теплым.

Дмитрий стоял на палубе катера, всматривался в очертания домов приближающегося города и пытался найти что-нибудь новое. Ведь прошло целых три года, как он расстался с ним. Город не изменился, изменился сам Дмитрий. Война многое меняет не только в человеке, но и во всем мире.

Дмитрий непроизвольно вспомнил Владивосток, с его ласковой осенью, и тут же передернул плечами от невесть откуда взявшегося озноба, когда на память пришла пора тайфунов и город насквозь продували со всех сторон муссонные ветры.

Купив у цветочницы по дороге к дому Василевских букет цветов, Дмитрий торопливо подбежал к двери и стукнул в молоточек.

Ему отворила Мария и, всегда такая выдержанная, ослабев от счастья, припала к его груди:

– Дима! Наконец-то!

В проеме двери Дмитрий из-за плеча Марии разглядел прижавшую руки к груди Ольгу Львовну – мать своей возлюбленной. Не отрывая Марию от себя, Дмитрий поздоровался.

– Маша, приглашай гостя в комнату, – проговорила Ольга Львовна.

Так много надо было рассказать, расспросить о прожитом за три года разлуки, а они сидели за столом, взявшись за руки, неотрывно смотрели друг на друга и… молчали. Пролетали минуты, часы, пока оцепенение отпустило их, и уже тогда, перебивая один другого, они рассказывали и пересказывали пережитое.

В этот вечер Дмитрий попросил согласия Ольги Львовны на брак и предложил руку и сердце ее дочери. Ольга Львовна, всплакнув, перекрестила их. Помолвка состоялась… Через год они поженились.