Читать книгу - "Чекан для воеводы - Александр Зеленский"

— Вы все получите, — пообещал Прозитино, выглядевший в своем малахае и зипуне как ряженый в дурацкой комедии, разыгрываемой на театральных подмостках на одной из городских площадей Европы. — Вот только мы наведем некоторые справки.

— Что за справки? — возмутился Генрих.

— Прибыл наш человек из ставки московитов, — доложил Спенсерка, выходивший до ветру. — Он сообщил, что войска наших сторонников потерпели поражение. Московиты торжествуют.

— Я не виноват! — заверещал Генрих, взбалмошно вскакивая с места и размахивая руками. — Это все Толстый Фриц!..

— Пушки все же стреляли, — внятно и веско произнес Спенсерка, обвиняюще тыча пальцем в грудь Генриху. — Все, что плел тут нам этот малоуважаемый херр, одна сплошная ложь.

— Ну, что же! — скривился Прозитино, как от зубной боли. — Придется его повесить… Как это лучше сделать мы обсудим, а пока уберите этого чертового германца. Видеть его не могу! И охраняйте его получше, чтобы не сбежал!

Очутившись в грязном холодном подвале, Лысый Генрих пригорюнился. В который раз за последнее время он прощался с жизнью. Как вдруг его извлекли на белый свет и с подобающими почестями препроводили в избенку иезуитов.

— Вообще-то мы собирались тебя повесить, — повторился Прозитино. — Потом решили, что ты заслуживаешь гораздо более тяжкой смерти. Так вот, мы совсем уж было собрались тебя сжечь живьем, но…

— Что?.. — пискнул Генрих.

— Подумали, что ты нам, пожалуй, еще пригодишься.

— Конечно, пригожусь! — радостно согласился Генрих.

— Мы дадим тебе последний шанс послужить делу святой католической церкви. Ты отправишься в Москву…

— В Москву!.. — закатив глаза от счастья, повторил Генрих.

— …и станешь нашим «вестником победы». Царь наградит тебя, приблизив к себе. Став приближенным царедворцем, ты будешь исполнять наши указания. Понял?

— Еще бы! — быстро-быстро закивал Генрих. — Был бы я полный идиот, если бы отказался от такого привлекательного во всех отношениях предложения.

— Я тоже так думаю, — сказал Прозитино. — Тогда этот вопрос будем считать решенным. Осталось только перехватить настоящего вестника, которого снаряжают сейчас в лагере московитов. Это воевода Шеин. Он из молодых да ранних, как говорит в таких случаях его преосвященство кардинал Якоб. Думаю, мы схватим этого воеводу легко, поскольку приготовили сразу несколько ловушек. Он попадется в одну из них, как зверь в капкан…

* * *

…И снова зимник поскрипывал под полозьями саней, снова раздумывал о прошлом, настоящем и будущем Михаил Шеин, закутанный в тулуп. Все повторялось, но только теперь он спешил в Москву с радостными известиями о победе над войском Лжедмитрия.

Рядом с воеводой возлежал Прохор Безверхий, то и дело оглядывавшийся на скачущих позади кавалеристов охраны.

— И чего это Мстиславский приказал нам ехать в санях, — не мог успокоиться голова сторожевой службы. — По мне, так гораздо ловчее было бы скакать верхом. И скорее, и справнее.

— Князь пояснил, что этим самым он заботится о моем здоровье. Он хочет, чтобы вестник победы прибыл в Кремль как новенький, в хорошем состоянии, а не падающим с ног от усталости… И поэтому давай-ка остановимся вон у того постоялого двора, что виднеется впереди. Закусим, чем Бог пошлет, приведем себя в порядок.

— По мне, так лучше бы проехать мимо и остановиться на отдых где-нибудь в лесу, у костра… — проворчал Безверхий.

Но Шеин уже скомандовал повернуть на постоялый двор, у которого находилось уже несколько возков и суетились какие-то люди.

— Пойду, гляну, что там делается, — поднимаясь с саней, проговорил Безверхий. Перед тем, как войти в дом, приказал Петрушке и Павлушке: — Сынки, будьте рядом!

В помещении станичников сразу обдало вкусным хлебным духом, еще какими-то запахами снеди и выпивки. За длинными деревянными столами сидели человек десять-двенадцать самой простой наружности, ничто не выдавало их принадлежности к воровскому роду-племени, о чем голова и поспешил сообщить воеводе. И все же в конце добавил:

— Я бы отсюдова все ж таки уехал. Береженого Бог бережет.

— Вот настоящий порубежник! — усмехнулся Шеин. — Тебе, голова, везде шпионы да разбойные люди мерещатся… Даже здесь посреди исконно-посконной Руси-матушки…

Перекусить прибывшим дали спокойно, но когда на постоялый двор прискакали еще пятьдесят вооруженных людей, ничем не примечательные мужички превратились в сущих чертей, набросившись на Шеина и Безверхого со всех сторон. Тут же защелкали выстрелы во дворе — это вступила в схватку с прибывшими охрана воеводы.

Шеин успел выхватить меч и зарубить двоих нападавших, когда третий — кривобокий бородатый мужик без передних зубов — ударил воеводу здоровенной дубиной, но и сам расстался с жизнью от стремительного кинжала станичного головы, перерезавшего ему горло.

На помощь старшим пришли Петрушка с Павлушкой, сидевшие за соседним столиком. Они ловко расправились с пятью бандитами, применив свое излюбленное оружие при подобных драках, — длинные стилеты, зажатые в каждой руке. Остальных добили воины из охранной сотни, ворвавшиеся в помещение. Чуть раньше они отогнали конных разбойников.

Под несмолкаемыми выстрелами и бранными поношениями издали Безверхий с братьями-станичниками вынес воеводу, находившегося без сознания, во двор, уложил в сани и, вскочив на коня, приказал гнать вперед без остановок.

Разбойники преследовали отряд московитов еще долго, пока не оказались у стен небольшой крепостишки, откуда пальнули из пушек, рассеяв преследователей, словно утренний туман при восходе солнца.

Больше отряд Шеина никто не преследовал, но окончательно пришел в себя Михаил только тогда, когда впереди в лучах зимнего солнца засияли золотые купола московских соборов.

— Добрались! — перекрестился воевода. — Теперь гони к Кремлю!