Читать книгу - "Спасение стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл"

- Вы уверены, что за горой есть монастырь? – спросил он у одного из своих португальских адъютантов, который стал союзником французов, потому что они, по его убеждению, несли миру здравый смысл, свободу, прогресс и разум.

- Есть, мсье.

- Мы будем ночевать там сегодня вечером, – объявил Массена и уставился своим одним глазом на второго адъютанта. – Приготовьте два эскадрона, чтобы сопроводить мадемуазель Лебертон из Тонделла.

Обеспечив себе необходимый уровень комфорта на сегодняшнюю ночь, Маршал подъехал поближе к ручью и прислушался. Послышался одиночный орудийный выстрел, подавший знак, что первая атака началась, и, когда раскатистое эхо стихло, Массена расслышал удаляющийся и постепенно затихающий рокот барабанов, четырех южных колонн, поднимающихся на склон. Это был звук победы. Под гром барабанов Орлы вступили в сражения.

Солдат подняли два часа назад, в темноте. Сигнал подъёма был дан час спустя, чтобы ввести британцев в заблуждение, будто французы вставать не торопятся, но колонны были сформированы прежде, чем прозвучали горны. Сержанты, держа факелы в руках, служили маяками, и роты при построении ориентировались на них. Это заняло немного больше времени, чем ожидалось, потому что в тумане и спросонок люди растерялись. Офицеры отдавали приказы, сержанты орали, толкались, орудовали прикладами мушкетов, строя солдат в шеренги. Некоторые болваны всё перепутали и стали не в свою колонну, их с проклятиями вытаскивали из рядов и отправляли, куда следует. В конце концов, все тридцать три батальона, все восемнадцать тысяч солдат, были построены в четыре колоны на небольшом лугу у ручья.

Если бы их сформировали в три шеренги, то шеренги эти протянулись бы на две мили по фронту, но их собрали в четыре плотные колонны. Две побольше начинали атаку, две поменьше шли сзади, готовые закрепить успех. В передовых колоннах было по восемьдесят человек в восьмидесяти шеренгах – почти две мили пехоты, построенные в два движущихся блока - и они представляли собой тараны, готовые удариться о вражеские шеренги и сокрушить их одной только своей массой.

- Сомкнуть ряды! – закричали сержанты, когда колонны начали подниматься в гору.

Колонна бесполезна, когда растягивается. Чтобы обеспечить успех, она должна двигаться, как единый механизм, где все шагают в ногу, плечом к плечу, где задние шеренги выталкивают передние на врага. Первая шеренга умрет, как вторая и третья, но, в конце концов, масса наступающих прорвётся по трупам – своих и врагов – и начнётся настоящая резня. Батальонные барабанщики были собраны в центре колонн. Мальчишки отбивали чёткий ритм, прерываясь для того, чтобы солдаты могли выкрикнуть: «Vive l'Empereur!».

Этот победный клич стал звучать тише по мере подъёма, потому что на крутом склоне дыхание сбивалось, и усталые солдаты начали отставать, нарушая сплочённость рядов. Туман был всё ещё густым. Встречающиеся на склоне кусты и чахлые деревца вынуждали шеренги раздвигаться, пропуская препятствия. Соединиться удавалось не всегда, и разорванные ряды шли дальше сквозь туман, не зная, что ждёт их впереди. Когда колонны прошли половину пути, они превратились в огромную уставшую толпу. Офицеры с обнажёнными саблями в руках торопливо выкрикивали команды, чтобы восстановить строй. Приказы, раздающиеся в тумане со всех сторон, настолько дезориентировали солдат, что колонны начали «рыскать» из стороны в сторону. Мальчишки-барабанщики, идущие за смешавшимися рядами, отбивали ритм всё медленнее, потому что тоже устали.

Двигаясь перед колоннами рассеянной шеренгой, французские стрелки первыми вышли из тумана к ярко освещённой вершине. Вольтижёров было более шестисот перед каждой из колонн, и их задача состояла в том, чтобы отогнать британских и португальских стрелков и обстрелять шеренги, чтобы ослабить их перед сокрушительными ударами наступающих сзади.

Над смешавшимися колоннами, невидимыми в тумане, вознеслись Орлы Наполеона, французские штандарты в форме сверкающих позолоченных фигурок орлов на шестах. Были видны два трёхцветных знамени, но большинство полков хранили знамена во Франции, считая Императорского Орла символом славы подразделения.

- Сомкнуться возле Орла! – крикнул офицер, и рассеявшиеся солдаты постарались собраться в ряды.

Впереди послышался треск выстрелов. Стрелки вступили в бой. Из долины выстрелило одно, затем другое орудие. Две батареи французской артиллерии начали бить вслепую, не видя ничего в тумане, в надежде, что их снаряды нанесут урон тем, кто держал оборону на вершине.

- О, Господи! – воскликнул полковник Лоуфорд, который вдруг увидел орду французских вольтижёров, выскочившую из тумана.

Они намного превосходили численностью британские и португальские лёгкие стрелковые роты, но красномундирники, cazadores и «зелёные куртки» выстрелили первыми. Струи порохового дыма взметнулись со склона. Француз согнулся и рухнул навзничь. Вольтижёры опустились на колено и прицелились. Залп французских мушкетов добавил густоты пороховому дыму, и Шарп увидел, как упали два красномундирника и португалец. В ответ выстрелили вторые номера стрелковых пар, но вольтижёров было слишком много – двое на каждого из стрелков союзников, - стреляли они непрерывно, и красные, коричневые и зелёные мундиры начали отступать. Французы продвигались вперёд короткими перебежками, выигрывая первую схватку одним лишь численным перевесом.

Рота лёгкой пехоты Южного Эссекского под командованием лейтенанта Слингсби была развёрнута перед батальоном и теперь оказалась на фланге французской атаки. Лишь справа от них было много вольтижёров, и несколько минут рота была в состоянии держать позицию, но французский офицер, увидев это, отдал приказ двум ротам стрелков отогнать красномундирников и «зелёных курток».

- Теперь отступаем, – пробормотал Шарп, сидя верхом на Порте, лошади Слингсби, со спины которой он хорошо видел картину сражения, разворачивающегося в трёхстах шагах впереди. – Назад! – сказал он громче, и полковник бросил на него раздражённый взгляд.

Слингсби, наконец, осознал опасность своего положения и свистнул восемь раз. Это был приказ лёгкой пехоте отступать. Шарп повёл бы людей по склону влево, к позициям батальона, но Слингсби не хотел ударить в грязь лицом и так быстро уступить поле боя французам, и, отдав приказ, он побежал вдоль цепи стрелков, которые, начав было отступать, заколебались, увидев, что лейтенант отстал.

- Продолжайте стрелять! – кричал Слингсби. – Не скучивайтесь! Энергичнее!

Пуля ударилась в камень рядом с его ногой и срикошетила вверх. Хэгмэн попал во французского офицера, возглавлявшего атаку против Южного Эссекского, подстреленный Харрисом вражеский сержант упал в кусты, но французы продолжали наступать. Слингсби, оказавшийся вблизи их фланга, начал потихоньку отступать. Ещё один французский офицер, решив, что лёгкая пехота британцев отступила, приказал вольтижёрам выдвигаться к позициям Южного Эссекского. Батареи на вершине открыли огонь, стреляя куда-то влево от позиций батальона в туман, клубящийся позади вольтижёров.

- Наверное, они видят то, чего пока не видим мы, – промолвил Лоуфорд, поглаживая шею Молнии, чтобы успокоить жеребца, испуганного грохотом взрывов. – Слышите барабаны?