Читать книгу - "От -50 до +50: автостопом и пешком по России, Азии, Африке - Антон Викторович Кротов"

в Тегеране, и очереди россиян перед посольствами западных стран в Москве. Интересно, есть ли город, где такая же толпа собирается перед консульством Афганистана? Возможно, пакистанский Пешавар?

Все афганцы были уверены, что за тридцать долларов и пару фотографий они обретут визу в этот же день или на следующий. Никаких запросов о них в Тегеран не делалось. Страждущих запускали в консульский отдел небольшими группами по десять-пятнадцать человек, где всех выстраивали стоя около стенки с паспортами в руках. Работник посольства визуально определял готовность кандидатов к получению иранской визы; анкеты они не заполняли (может, неграмотные были, или за них это делает посольский писарь?). У всех собирал паспорта и деньги. Меня сразу отделили от других кандидатов и направили к консулу, который разочаровал меня: виза выдаётся здесь только гражданам Афганистана, а мне нужно обратиться в Генеральное консульство Ирана в Кабуле. Дело в том, что обо мне, как об иностранце, консул обязан запросить Тегеран, а у него тут, по его словам, и факса-то не было. (Да и ответ приходит не скоро, добавим от себя.)

Разочаровавшись в здешних иранцах, я стал искать консульство России, чтобы подарить там книги по автостопу, но не нашёл, так как оно недавно переехало и все посылали меня в разные стороны. Я не особо огорчился и на этом завершил первичный осмотр Мазари-Шарифа, полагая, что вернусь сюда 1 сентября. Ибо в тот осенний день у меня была намечена встреча с теми потенциальными автостопщиками, кто тоже хотел посетить Афганистан в эти же дни, — встреча на Главпочтамте Мазари-Шарифа.

Кстати, в Мазари-Шарифе я ещё сфотографировался диковинным способом. Во всех афганских городах присутствуют фотографы с большими полуметровыми ящиками-фотоаппаратами на треножнике, снимающими «фото на документы в присутствии заказчика». В детстве я тоже однажды изготовил подобный фотоаппарат: проделал в коробке дырку, вставил в неё лупу, и на задней стенке коробки показывалось перевёрнутое уменьшенное изображение. Можно было подставить фотобумагу, потом сфотографировать что-то, проявить и закрепить изображение, которое правда получалось негативным. Изготовлять позитивные фото таким способом я в детстве не научился. А афганцы делают так.

Человек, желающий сфоткаться, садится перед аппаратом, и фотограф снимает его на маленький кусочек фотобумаги, получая его перевёрнутое и негативное изображение. Там же, внутри аппарата, есть ванночки с проявителем и фиксажем; фотограф обрабатывает снимок прямо внутри фотоаппарата (прообраз «поляроида»). Но что же делать с негативным снимком? Под жарким афганским солнцем он быстро высыхает, и фотограф кладёт негатив на специальный выдвижной столик и снимает с него нужное число позитивов нужного размера! Ну и конечно, фотоаппараты эти, не имея вспышки, действуют только в дневное время.

Сам фотоаппарат похож на скворечник, или конуру для кошки, с дверцей, с круглым окошком-объективом и маленьким служебным глазком для фотографа. Я снялся и своими глазами наблюдал все процессы, а вокруг в это время скопилось немало народу, привлечённых самим актом фотографирования иностранца. Обрадованный фотограф пытался слупить с меня за пару фотографий целый доллар, но впрочем согласился и на 20 афгани.

Весь аппарат целиком афганцы-мастера делают самостоятельно вручную, но фотобумага у них покупная, болгарского производства. (Впрочем, подойдёт любая фотобумага, и если у вас, читатель, остались с советских времён фотобумаги и реактивы, вы могли бы тоже развить фотобизнес и составить достойную конкуренцию 150-рублёвым фотокабинкам в метро.)

Есть в Мазари-Шарифе и нормальные современные фотостудии. Я проверил одну из них, проявил и напечатал одну плёнку, чтобы узнать, не возникло ли недостатков в моём фотоаппарате «Зенит». Фотоаппарат снимал нормально, но плохой оказалась сама фотостудия — поцарапала плёнку немилосердно.

В Голубой мечети Мазари-Шарифа было, как всегда, многолюдно. Но мне не понравилась обстановка внутри и рядом. Вокруг в парке обитали различные дети-попрошайки, довольно цивильно выглядящие (лучше эфиопов) и не голодающие. Они, высмотрев во мне иностранца, окружили меня стайкой и требовали «пайса» (деньги). Но как только я делал резкие движения, испуганно отбегали. Внутри мечети на ковриках сидели десятка три бородатых стариков в халатах, с чётками, Коранами и пачками денег. Эти граждане, как я понял, оказывали молельные услуги: почитать Коран, совершить молитву за вас и прочее, за небольшое пожертвование. Один старик, достав из кармана халата ножнички и скотч, прямо в мечети заклеивал порвавшуюся банкноту. Вот бизнесмены! Не стоит делать дом Божий местом предложения платных услуг!

А кроме них, в мечети тусовались солдаты с автоматами. Один из них ко мне прицепился, выявив во мне иностранца, стал выяснять, мусульманин ли я. Вообще не нравятся мне такие выяснения. В прошлый раз, три года назад, у меня в мечети даже паспорт проверили и потом повели регистрироваться. Недостойное использование мечети.

Зато, конечно, её можно пофотографировать, виды красивые, много синих женщин в чадрах и белых голубей. Здесь есть специальная голубятня, где подкармливают птиц, и бытует поверье, что если сюда залетит чёрный или серый голубь, он в течение сорока дней станет белым, такова святость этого места. Почему-то на обитателей мечети эта святость не всегда действует.

Вообще самые «главные» мечети, церкви и храмы содержат нередко не святой, а базарный тусовочный дух. Мне трудно представить искреннего верующего человека, который пойдёт, например, молиться в Москве в храме Христа-Спасителя, с его блеском, показухой, охранниками и металлоискателями. Также маловероятно, что человек пойдёт в главный Мазари-шарифовский зьярат помолиться Богу. Здесь он приходит больше с утилитарной целью — отметиться у зьярата, совершить какие-то ритуальные поклоны, пожертвовать денег на ремонт гробницы и даже поцеловать ограду гробницы, где якобы похоронен Имам Али. Последнее деяние — целование гробниц — свойственно мусульманам-шиитам и исмаилитам; в классическом исламе гробопоклонство не одобряется.

А помолиться лучше в другом, более спокойном месте.

Напоследок зашёл на почтамт — он находился в том же месте, что и три года назад — и спросил, нет ли писем для меня «До востребования». Почтальоны засуетились, долго рылись, переворошили весь почтамт, но письмо для меня всё-таки нашли. Дело в том, что я заранее предупредил желающих, что они могут отправить мне письмо (заранее, конечно) по адресу: KROTOV Anton, Poste Restante, General Post Office, Mazari-Sharif, AFGHANISTAN. И вот одно письмо (от Тани из Брянска) благополучно добралось до меня. Почтальоны, сами удивлённые такой находкой, содрали с меня какую-то копейку за свои поисковые услуги. На почтамте имелся дешёвый международный телефон, я думал позвонить домой, но связь сегодня не работала.

…Вечером 24 августа я покинул Мазари-Шариф, желая обрести ночлег в какой-нибудь деревне научным способом.

Так оно и получилось. Проехал уже знакомый мне поворот на Хайратон и выгрузился из