Читать книгу - "В огонь и в воду - Амедей Ашар"

— Но послушайте, что же это вы делаете? — вскрикнула она, стараясь освободиться. — С каких это пор людей носят таким образом?

Гуго остановился посреди дороги и, взглянув на хорошенькое личико, покрасневшее от смущения, весело спросил:

— Прикажете опустить вас здесь?

— Как можно! Подумайте сами!

Гуго прижал к себе незнакомку еще немножко крепче и, перейдя на другую сторону, осторожно опустил девушку на сухое место, где уже был мелкий песок.

— Вот и все, — сказал он, кланяясь.

Хорошенькая девушка невольно рассмеялась.

— Однако вы оригинал!.. Схватили меня попросту, даже не зная, кто я такая!

— Это был лучший способ познакомиться, а теперь, когда мы уже знакомы, можно еще раз повторить то же самое.

— Кого же я должна благодарить?

— Гуго де Монтестрюка.

— Как! Это вы — граф де Шаржполь? Тот самый, что наделал столько хлопот маркизу де Сент-Сави?

— Тот самый.

— Поздравляю, граф!.. Тогда я не удивляюсь больше, что у вас такая легкая и такая сильная рука!

— Я вам сказал, кто я; могу теперь узнать и ваше имя? — спросил Гуго.

— О! У меня имя совсем не знатное, а самое скромное — меня зовут Брискетта.

— Прехорошенькое имя… А нельзя ли будет поскорее снова встретиться с обладательницей этого имени?

— Вот так любопытство! Ну что же, поищите сами, и если очень захочется найти, так и найдете.

Затем она низко присела и ушла. Сделав шагов тридцать, уверенная, что он еще следит за ней взглядом, она обернулась, улыбнулась и кивнула.

Разумеется, у Брискетты не было ни величественного стана, ни важного вида принцессы Леоноры, ни сверкающих глаз ее, ни белых длинных рук; никто бы не принял ее за королеву, но свежие губы девушки алели, как вишни, длинные загнутые ресницы оттеняли веселые глаза, и вся ее стройная фигурка дышала грацией. Ножки девушки, которых касался Гуго, пока нес ее на руках, не выходили у него из головы.

Кровь Гуго волновалась, и он продлил свою прогулку, преследуемый воспоминанием о Брискетте. Задумчивый вернулся он в Тестеру. Несколько дней после этого он бродил по темным углам, а когда Агриппа спросил, что произошло, Гуго рассказал ему о приключении на городской дороге.

— С этой минуты, — прибавил он, — куда бы я ни пошел, всюду мне чудятся два карих глаза, так на меня и смотрят… Должно быть, я болен…

— Нет, вы просто влюблены.

— Влюблен? — спросил Гуго.

— Послушайте, граф, вот вы уже и покраснели, как пион. Эта болезнь — не редкость в ваши годы, хоть она и кажется вам странной… Желаете убедиться, что я не ошибаюсь?

— Разумеется! Я бог знает что бы отдал за это!

— Отдавать ничего не нужно, а только делайте, что я скажу.

— Говори.

— Вы после виделись с ней?

— Нет… Ты сам знаешь, что она мне ответила.

— И она сказала правду! А чтобы ей доказать, что и вы тоже догадливы, ступайте-ка в воскресенье в городской собор к поздней обедне: хорошенькие девочки всегда ходят к обедне, потому что там бывает много народу. Когда служба кончится, станьте у дверей и, как только ее увидите, подайте ей святой воды… Если у вас забьется сердце, когда ее пальчики встретятся с вашими, значит, вы влюблены.

— Хорошо! Этот опыт я намерен провести не позднее чем в следующее воскресенье.

И действительно, в воскресенье Гуго отправился в Ош в сопровождении Коклико, который, как мы уже говорили, следовал за ним всюду. Они подошли к собору в ту самую минуту, когда колокольный звон призывал верующих. У паперти теснилась густая толпа. Начиналась обедня. Среди множества черных капоров Гуго отыскал один, от которого уже не мог отвести взора: что-то говорило ему, что под этим именно капором улыбается Брискетта.

Когда все начали выходить из церкви, Гуго поместился у самых дверей и стал ждать. Он потерял было свой капор из виду, но скоро увидел подходящую Брискетту. Лукавая улыбка освещала ее лицо. Граф де Монтестрюк обмочил пальцы в святой воде и протянул Брискетте. Как только они коснулись друг друга, сердце его забилось. «Агриппа, видно, прав», — подумал он.

Гуго подождал, пока Брискетта вышла из дверей на площадь, и, пробравшись вслед за ней, шепнул:

— Брискетта, мне нужно вам кое-что сказать…

Она, взглянув на него украдкой, ответила:

— Никому не запрещается гулять по берегу Жера… Если и вы туда пойдете, то через четверть часа, должно быть, встретите меня там.

Гуго сказал Коклико, чтобы он подождал его в гостинице, и пошел на берег. Через минуту он увидел Брискетту с букетом цветов в руке.

— Ну, граф! Что же вы хотели мне сообщить? — спросила она.

— Брискетта, — ответил Гуго, — мне сказали, что я влюблен в вас… Сейчас я убедился, что мне сказали правду… и подумал, что честь велит мне сообщить вам об этом…

Брискетта рассмеялась.

— Короче говоря, вы меня любите?

— Не знаю!.. С утра до вечера я думаю о вас, о вашей милой улыбке, о ваших блестящих глазках, об этой ямочке на подбородке, куда, кажется, поцелуй спрячется, как в гнездышко, о вашем гибком, как тростник, стане, о вашем личике, похожем на розу, о ваших ножках, которые я так и обхватил бы одной рукой, о вашем ротике, алом, как земляника; ночью я вижу вас во сне… и я так счастлив, что вас вижу… мне бы так хотелось, чтобы это длилось вечно… Если все это значит любить… ясно, что я вас люблю…

— В самом деле, мне кажется, что так… И вам нужно было столько времени, чтобы это заметить?.. Значит, эта милая беда случается с вами в первый раз?

— Да, в первый раз.

— Как! — воскликнула она, взглянув на него с удивлением. — В ваши годы?..

— Мне скоро будет двадцать один.

— О! Мне еще нет и двадцати, и однако же…

Брискетта спохватилась и покраснела до ушей.

— И, однако же, что? — спросил Гуго.

— Ничего! Это вас не касается… Ну а теперь, так как вы меня любите и сказали мне об этом, что же вам нужно?

— Полюбите меня, как я вас люблю.

Они шли по дорожке в поле; была середина апреля; изгороди и кустарники казались похожими на огромные гирлянды и букеты цветов; вокруг слышалось пение птичек. Брискетта, продолжая разговор, взяла Гуго за руку.

— О! Я-то! Я другое дело!.. Я ведь не в деревне жила… и родилась-то в городе… и многое мне представляется не так, как вам… Знаете ли вы, что мне нужно, чтобы полюбить кого-нибудь так, как вы меня любите?

— Оттого-то я и спрашиваю, что не знаю.

— Хоть я едва достаю головой до вашего плеча, граф, я горда, как герцогиня… я не поддамся, как прочие, на красивые перья и на прекрасные слова… сейчас я вас выслушала… все, что вы сказали, было очень мило, и я бы солгала, если бы стала уверять вас, что это мне не понравилось… но, чтобы полюбить, мне нужно гораздо больше!