Читать книгу - "Пророчество атлантов - Томас Гриниас"

Штаб-квартира, Ньюберг

В армейских сапогах и штанах, в синем кителе американской армии времен Войны за независимость Конрад бродил вокруг двадцатипятифутового обелиска. Как и мемориал Вашингтона, обелиск был сделан из простого камня. Ложа масонов Ньюберга воздвигла его более столетия назад в честь величайшей, но наименее известной военной победы Вашингтона.

Именно здесь, а не в Йорктауне произошла последняя битва американской революции: офицеры предложили Вашингтону стать первым американским королем, но Вашингтон отказался от короны, сочтя это предательством дела свободы, а значит, предательством своих солдат, что и привело к первой и единственной попытке военного переворота в истории США. После одиннадцати часов противостояния Вашингтон утихомирил бунтарей, обратившись к их лучшим чувствам в знаменитой речи, которая вошла в историю под названием «Ньюбергское обращение». Растроганные до слез, военнослужащие вернулись под знамена своего главнокомандующего.

«То был тяжелый час американской революции и блистательная победа Вашингтона», как написано в учебниках.

Сегодня место бывшего военного лагеря и зимних квартир Континентальной армии известно как Нью-Виндзорский национальный парк, расположенный неподалеку от Нью-Йоркского шоссе — платной дороги федерального значения. Здесь актеры в костюмах того времени демонстрируют военную муштру и повседневный быт семитысячной армии и еще полутысячи женщин и детей. Ни персонал, ни посетители не замечали «отбившегося рядового», который наматывал круги по огромной территории парка и в конце концов подошел к обелиску.

Розовощекий мужчина средних лет, переодетый «красным мундиром», удивленно взглянул на Конрада, когда тот поинтересовался регистрационным журналом военного лагеря. Как такового журнала не было, но Конраду разрешили взглянуть на некоторые частные документы тех лет. На работу ушли часы, однако обнаружилась запись, датированная 15 марта 1783 года, в которой говорилось, что незадолго до того, как генерал обратился к бунтующим войскам, к Вашингтону явился посетитель, Роберт Йейтс.

Но о чем говорили эти двое? Никаких записей об этом не нашлось.

Конрад склонился над памятником, разбирая надпись, высеченную на обелиске, и размышлял, какие же дела обсуждали его дальний предок и Джордж Вашингтон в таких исключительных обстоятельствах.

Гранитная плита на южной стороне обелиска дала ответ на этот вопрос:

«В 1782–1783 годах революционная армия возвела на этом месте новое общественное здание — „Храм“. Здесь родилась республика».

«Здесь родилась республика», — подумал Конрад.

— Какая прелесть! Тебе идут эти штанишки! — неожиданно прозвучало у него за спиной.

Конрад обернулся и увидел Серену в белом чепце, пышной белой юбке и голубой блузке, которая с трудом удерживала ее выдающиеся прелести.

— Лучше молчи, — пригрозила она. — Иначе до конца жизни будешь ходить в евнухах. А теперь объясни, какого черта мы здесь делаем?

Конрад провел Серену к длинной прямоугольной бревенчатой избушке. Ряд маленьких квадратных окон уподоблял ее новоанглийской церкви, только без шпиля. В туристической брошюрке строение именовалось «копией храма Добродетели в натуральную величину». Здание, возведенное по приказу Вашингтона, служило одновременно и войсковой часовней, и палатой ложи братства Свободных каменщиков, в которой состояли офицеры. На плацу за домиком время от времени раздавались пушечные выстрелы — шли показательные стрелковые выступления.

— Представь, как все было, — сказал Конрад. — Английские войска разгромлены под Йорктауном. Войне конец, наши победили. Но в начале 1783 года многое еще предстоит решить. Парижские мирные переговоры затягиваются, конгресс задерживает жалованье и пенсии военным, не принимает законы о земельных льготах. Высокопоставленные офицеры под предводительством генерал-майора Горация Гейтса, заместителя командующего и коменданта лагеря, грозятся поднять бунт и ставят под угрозу общее дело.

— Да, и тогда Вашингтон, один против всех, произнес в храме Добродетели свое знаменитое Ньюбергское обращение, — вставила Серена, сожалея, что знает американскую историю хуже Конрада и кардинала Туччи.

— Все бы хорошо, но на самом деле всем на эту речь плевать и никто его не слушает, — продолжил Конрад. — С тяжелым вздохом генерал достает из кармана письмо от члена конгресса, собирается его зачитать, однако не может разглядеть букв. Пошарив в кармане, Вашингтон вынимает очки, которых он никогда еще не надевал прилюдно, а затем говорит: «Джентльмены, с вашего позволения я надену очки, ибо на службе своей стране я не только поседел, но и почти ослеп».

Все это Серена знала из брошюрки для туристов, поэтому нетерпеливо перебила:

— Ага, и театральный приемчик с очками в исполнении прославленного командира так подействовал на офицеров, что те дружно поклялись в преданности Вашингтону и конгрессу. Ньюбергский заговор был сорван. Подписание Парижского договора состоялось через месяц после этого, и восьмилетняя Война за независимость завершилась. Вашингтон ушел в отставку и уехал в Маунт-Вернон. Армию распустили, все отправились по домам. Занавес. И это все? Знаешь, как жмет эта чертова блузка?

— А что, если маленькое представление с очками не сработало? — Конрад словно и не слышал ее последних слов. — Да и вообще в него трудно поверить, если хорошенько подумать. А что, если здесь родилась не республика? Что, если здесь родились империя и та группировка, которую мы называем «Альянс»?

— Выдумать можно все, что угодно, — ответила Серена. — Я ведь даже и не знаю, как тебе в голову взбрело приехать в Ньюберг.