Читать книгу - "Меровинги. Король Австразии - Ольга Крючкова"

Правда, Гортран встретил их нарочито холодно: увы, в резиденции настали иные времена. Отныне проявление теплых чувств к опальным бастарду и его кормилице могло навлечь на человека серьезные неприятности. Тем не менее, сенешаль поселил обоих в небольшой, но весьма уютной комнате, прилегающей к кухне. Благодаря такому соседству в новом жилище изгнанников постоянно стояли запахи то печеного хлеба, то жаркого. Мальчику нравились эти запахи, ведь в последнее время он частенько испытывал чувство голода, как того и требовал растущий организм.

Добрая кормилица, любившая Тьерри точно родного сына, постаралась создать в их новом пристанище максимальный комфорт. В частности, почти ежедневно меняла сено в тюфяке воспитанника, так что запахи кухни перемежались в их комнате с не менее восхитительными ароматами сухих трав. Чуть позже Гортран выделил им довольно объемистый сундук с облупившейся росписью – видимо, еще римской работы, – и теперь Иветта, как женщина аккуратная и хозяйственная, складывала в него одежду мальчика, пересыпая ее травой мяты. По этой причине Тьерри всегда буквально благоухал.

Несмотря на большую занятость, Гортран тоже старался уделять юному Теодориху хоть немного времени и внимания. Чаще всего поздними вечерами он приглашал мальчика к себе и читал ему старую затертую книгу на латинском языке, старательно разъясняя значения непонятных слов. Вскоре Тьерри, от рождения наделенный прекрасной памятью, пытался читать старинный фолиант уже самостоятельно. Поначалу это давалось ему с трудом, но природные упорство и целеустремленность одержали верх: не прошло и года, как мальчик читал уже без запинок и без подсказок. Гортрану оставалось лишь радоваться и удивляться.

* * *

Хлодвиг меж тем совершенно забыл о сыне: после кончины Амалаберги с головой ушел в государственные заботы, да и Клотильда со дня на день должна была разрешиться от бремени.

И вот этот день настал. Первые схватки начались ранним утром, и подле ложа королевы тотчас столпились заранее приглашенные королем не только лучшие лекари Суассона, но и местные повитухи. Хлодвиг решил просто во избежание возможных осложнений объединить современные достижения медицины с народными, испытанными временем средствами, помогавшими еще праматерям. К вечеру на свет появился мальчик.

Едва Хлодвиг увидел младенца, он, несмотря на переполнявшие его чувства радости и гордости, не преминул заметить, что новорожденный выглядит не в пример тщедушнее, нежели появившийся на свет из чрева Амалаберги Тьерри. Опасениями по поводу слишком малых размеров ребенка король поделился с лекарями, но те лишь пожали плечами: на все, мол, воля Всевышнего. И лишь одна из повитух, горестно покачав головой, поведала повелителю, что мальчик родился очень слабым и что за ним потребуется тщательный и усиленный уход.

На следующий же день Хлодвиг приказал найти для новорожденного лучшую кормилицу, и вскоре наследник трона был передан на попечение полнокровной саксонке, недавно разрешившейся от бремени девочкой. Женщина с радостью приняла на себя столь почетные обязанности и заверила короля, что вскормит малыша, как если бы он был ее родным сыном.

Однако более-менее окрепшая спустя несколько дней после родов Клотильда с негодованием потребовала малыша обратно, мотивировав свое решение тем, что она-де не желает, чтобы наследника трона вскармливала саксонка-язычница. Хлодвиг, растерявшись, призвал на помощь духовника королевы.

– Моя королева, мальчик родился очень слабым и ему требуется много молока. Вам же пока лучше подумать о себе… – попытался переубедить Клотильду отец Ремигий.

– На все воля Господа! – довольно резко перебила его она. – Я уверена, Господь не позволит умереть законному наследнику королевства! Тем более что вы, отец Ремигий, в ближайшие же дни окрестите малыша!

Ремигий потупил взор, ожидая, что на это скажет Хлодвиг.

– Мои предки прекрасно жили и без крещения! – не преминул возразить супруге король. – Я не вижу необходимости в совершении этого обряда!

Не выдержав подобного кощунства, Ремигий откашлялся, приосанился и, словно на кафедре перед паствой, пустился в пространные объяснения о безусловной пользе крещения, ненавязчиво напомнив королю, что хотя он и арианин, но ведь отнюдь не язычник.

– И не забывай, Хлодвиг, что мы обвенчаны в христианском храме! – тут же встряла Клотильда, ободренная поддержкой духовного отца. – К тому же мне хочется, чтобы королевство, когда придет время, унаследовал именно христианин, а не арианин или тем более язычник! Ведь только королю-христианину суждено в наше время обрести признание Рима и Константинополя!

Под натиском столь веских доводов жены Хлодвиг вынужден был сдаться.

– Хорошо, Клотильда, будь по-твоему. Только пусть при крещении наш сын получит имя Игномер, – хмуро подвел он итог разговору.

* * *

После рождения Игномера положение Тьерри пошатнулось еще сильнее. Более никто из обитателей виллы не относился к нему как к старшему сыну короля. Никто, кроме любящей Иветты и Гортрана, давшего обещание умирающей Амалаберге присматривать за мальчиком.

Тьерри рос и общался с детьми прислуги. Но однажды сын кухарки обозвал его в пылу ссоры сначала «бастардом», а потом и «сыном грязной шлюхи». Не стерпев обиды, Тьерри сжал кулаки и бесстрашно кинулся на обидчика, хотя тот был двумя годами старше. Потасовка закончилась тем, что он сломал незадачливому сыну кухарки нос, и с тех пор дети стали избегать его.

Дабы хоть как-то скрасить одиночество, Тьерри повадился ходить на конюшню, где подолгу любовался лошадьми. Огромные миндалевидные глаза этих статных красивых животных напоминали ему отчего-то глаза покойной матери.

Королевской конюшней заправлял коннетабль Андсвар, сакс по происхождению. Обратив внимание на тягу маленького бастарда к его подопечным, он не стал прогонять мальчишку, а, напротив, принялся всячески поощрять его интерес к лошадям.

Сын коннетабля по имени Эйнар, будучи чуть старше Тьерри, частенько проводил время у отца в конюшне, помогая чистить стойла. Познакомившись, мальчики быстро поладили друг с другом и теперь с удовольствием выполняли все порученные коннетаблем Андсваром работы, подчас весьма грязные, вдвоем.

* * *

Увы, проведение христианского ритуала не даровало долгих лет жизни законному наследнику Хлодвига: младенец Игномер умер вскоре после крещения. Безутешная Клотильда проводила теперь почти все время в обществе отца Ремигия, а тот, конечно же, всячески старался поддержать ее и словом, и молитвой.

Хлодвига же одолевали противоречивые чувства. Он отчего-то был уверен, что Игномер умер именно из-за крещения, ведь оно состоялось в довольно прохладном храме, да еще и в неподходящее время года. Однако Клотильда не пожелала выслушать доводов своего супруга.

– Не смейте говорить мне подобные слова! – гневно выкрикнула она, повысив на короля голос и выказав тем самым крайние раздражение и обиду, скопившиеся у нее за время пребывания в Суассоне. – Наш сын умер из-за вас! Из-за того, что вы до сих пор не изъявили желания принять истинного Бога и продолжаете поклоняться ереси! Смерть Игномера – наказание свыше за ваши грехи!