Читать книгу - "Среди дикарей и пиратов - Уильям Кингстон"

Мои худшие предчувствия вскоре оправдались. Однажды вечером, когда я вернулся с рыбной ловли с моим черным экипажем, я нашел Дика лежащим в хижине. Он едва мог говорить. Целый день он провел в полях, ел очень мало, и с ним сделался солнечный удар. Он был в сильном жару. Я побежал к вождю и молил его дать мне кокосового молока, чтобы смягчить страдания моего друга.

Вождь ответил, что я могу достать орехов, но не предложил мне помощи. В отчаянии я взобрался на ближайшее дерево и сбросил висевшие на нем орехи; два из них разбились, и молоко пролилось, но три я принес домой. Однако, давая молоко моему бедному приятелю, я опасался, что было уже слишком поздно. Я просидел с ним всю ночь, давая ему прохладительное питье; но ему, видимо, становилось все хуже. Только раз он сказал мне:

— Уезжайте в лодке, мистер Рэйнер, это единственная возможность спасения. Надейтесь на Бога, Он поможет вам в нужде.

Он замолчал. Измученный и усталый, я уснул. Когда я проснулся, сквозь дверь хижины пробивался свет. Я взглянул на Дика; лицо его было спокойно, выражение его приятно. Я взял его руку, она упала. Я понял, что мой бедный друг умер, и разрыдался.

Придя в себя, я пошел к вождю и рассказал ему, что случилось; я попросил дать мне людей, чтобы выкопать могилу. Вождь исполнил мою просьбу; мы вырыли могилу на вершине холма, невдалеке от селения, в виду моря. Вечером мы снесли его туда, и я в последний раз взглянул на его честное лицо, прежде чем его засыпали землей. Я посадил молодые побеги вокруг его могилы, а на могилу — цветущие кусты. На следующий день я вырезал дощечку, на которой написал его имя и приблизительно число, в которое он умер.

Вскоре я заметил, что в селении происходит что-то необыкновенное. Вождь, очевидно, получил какие-то важные вести; воины вооружались, женщины волновались. Я не понимал, в чем дело, а дикари не желали объяснить мне. Однако они продолжали заниматься работой в полях, куда послали и меня.

Я отправился на рассвете, чтобы наработать насколько возможно больше в прохладные часы дня. Во время работы я вдруг услышал шум в кустах вблизи, взглянул и увидел, что оттуда кто-то выскочил. В следующее мгновение я увидел Гарри Гудсона, который бежал ко мне.

— Бежим! — крикнул он. — Меня преследуют, и нас обоих могут схватить. Я расскажу, в чем дело, когда мы доберемся до безопасного места.

Я бросился с ним к селению. Наше появление и наш рассказ заставили всех воинов отправиться на встречу неприятеля. По словам Гарри, к селению подходил вражеский отряд, который мог испортить все поля и срубить все деревья на своем пути.

Вождь поблагодарил Гарри за предупреждение и обещал защитить его в случае, если его захотят поймать. К моему удивлению, дикари хорошо понимали Гарри, хотя диалект, на котором он говорил, значительно отличался от диалекта Пеоуанга и его племени.

— Мне так хочется узнать, как ты пробрался сюда и узнал, что я здесь, — заметил я.

Гарри рассказал мне, как все тревожились о Дике и обо мне. Рассказал также, что однажды он с Тамаку отправились за кокосовыми орехами и другими плодами, так как количество их все уменьшалось вокруг них. Они зашли дальше к северу, чем обыкновенно, перешли реку, которая отделяла, по-видимому, южную часть острова от северной. В то время как они шли по лесу, спускавшемуся к морю, на них внезапно напали дикари. Тамаку, пробовавший защищаться, был, вероятно, убит. Дикари захватили Гарри и отвели его в свое селение, где довольно хорошо обращались с ним. Но он все же боялся, что в случае, если он чем-нибудь оскорбит дикарей, они убьют его без всяких церемоний, и намеревался бежать, чтобы предупредить Меджа и остальных о грозившей им опасности. Так как он достаточно хорошо понимал язык дикарей, то узнал, что какой-то взрослый белый и мальчик — он сейчас же понял, что речь шла о Дике и обо мне, — были взяты в плен в лодке врагами дикарей на северном конце острова. Кроме того, он узнал, что предполагается нападение на племя Пеоуанга.

Вождь племени, в руки которого попал Гарри, по имени Дамо, был, по-видимому, свирепый, кровожадный дикарь, и Гарри чувствовал, что жизнь его не в безопасности. Поэтому он решился бежать к нам, рассчитав, что это легче всего сделать и что дикари, по всем вероятиям, не станут искать его в нашей стороне. В ту же ночь ему удалось добраться до нас.

Пеоуанг и Ухего ускорили приготовления, и воины под предводительством последнего выступили в боевом порядке, взяв с собой Гарри и меня. Мы были очень удивлены, так как у нас не было оружия, да и будь оно, мы вовсе не хотели сражаться; но Ухего настаивал, и мы принуждены были согласиться.

Мы быстро шли, пока не приблизились к широкой реке, отделявшей территорию Пеоуанга от территории Оамы. На противоположной стороне мы увидели войска Оамы. Обе армии, вместо того чтобы пустить в дело убийственные орудия, стали осыпать друг друга бранью. Эта брань возбуждала их мужество и гнев. Гарри сказал, что, насколько он понимает, оба отряда вызывали друг друга перейти через реку и вступить в бой.

Наконец Ухего вызвал Оаму на единоборство. После некоторого колебания вызов был принят, и Оама с двадцатью воинами, перейдя реку вброд, остановился ярдах в пятидесяти от нашего отряда. Чемпионы пошли навстречу друг другу, вооруженные страшными дубинами, одним ударом которых, казалось, должна была решиться битва. Они медленно приближались, пристально смотря друг на друга, поджидая удобного момента, чтобы нанести первый удар. Ухего был молод и ловок, но Оама казался сильнее. Он подвигался осторожно, держа обеими руками опущенную к земле дубину; Ухего держал свою поднятой, как бы готовясь опустить ее на голову врага.

С минуту они стояли друг против друга с горящими глазами. Внезапно, с быстротой молнии, Оама одним прыжком бросился к врагу и нанес удар, сила которого могла повалить быка; но Ухего ловко отскочил и приготовился к ответному удару. В одно мгновение Оама, овладев собой, поднял дубину в ожидании нападения противника. Несколько времени враги стояли друг против друга, не желая рисковать бесцельным ударом.

Наконец Ухего потерял терпение и кинулся внезапно на Оаму. Но тот быстро обернулся и занес удар над его головой. Ухего избег его, упав на колено и приняв удар на тупую сторону дубины. В одно мгновение он снова был на ногах и, сделав другой прыжок, пытался нанести удар по незащищенному плечу Оамы. Последний был слишком опытен для того, чтобы допустить это.

Враги продолжали прыгать вокруг друг друга. Оама, очевидно, намеревался истощить силы противника. Наконец ему удалось нанести Ухего страшную рану в левое плечо; кровь хлынула так сильно, что, казалось, вскоре ее не останется совсем в жилах. Но он как будто не обратил внимания на рану, только ярость его усилилась и заставила его забыть осторожность.

Я начал серьезно тревожиться об исходе поединка. Оама видел свое превосходство и предоставлял Ухего тратить силы.

— Что нам делать, Гарри, если наш друг будет побежден? — спросил я.

— Нужно попробовать бежать, иначе я очень боюсь, что нас отдадут победителям, — ответил он.