Читать книгу - "Ямайский флибустьер - Виктор Губарев"

Как только Холера, сетуя на невыносимую жару, москитов и головную боль, ушел, Бенавидес с трудом повернулся на правый бок — так, чтобы лучше видеть своих товарищей по несчастью — и, не обращаясь ни к кому конкретно, прошептал:

— Имейте в виду: если люди, которые нас захватили, прибыли сюда с Ямайки по поручению того мерзавца, который обещал продать нам партию невольников, они вряд ли оставят нас в живых. Канальи нарушили условия договора и теперь постараются убрать всех свидетелей, способных рассказать правду об их вероломстве.

— Но ведь их вожак поклялся, что отныне нам ничто не грозит, — прохрипел Родриго Хименес.

— Не будь ребенком, Родриго, — подал голос канонир. — Если это те люди, о которых говорит дон Мигель, то для них обмануть кого-либо — все равно, что плюнуть.

— Почему же они не расправились с нами раньше, на борту «Санта Барбары»?

— А ты не догадываешься? — прищурил один глаз Херес. — Они хотят сначала выведать, кто мы да откуда пришли.

— Что же нам делать? Дон Мигель, неужели наше положение совершенно безвыходно?

— Я молю Всевышнего, чтобы эти разбойники не имели ничего общего с теми, которые должны были доставить к устью Рио-Веласкес рабов, — ответил Бенавидес. — Только в этом случае мы сможем надеяться на спасение. Они, быть может, захотят получить за наше освобождение выкуп. Что ж, дон Антонио не пожалеет денег… Но, повторяю, если это люди предателя из Порт-Ройяла, нас ничто не спасет.

Слова дона Мигеля и мрачный тон, которым они были произнесены, подействовали на его друзей по несчастью столь удручающе, что в течение следующих десяти минут ни один из них не раскрыл рта, храня тревожное молчание. Из-за стены, исполосованной щелями, через которые в букан просачивался солнечный свет, до слуха их то и дело долетали громкие возгласы, крики, свист и хохот флибустьеров. Последние, безусловно, пребывали в отличном расположении духа, радуясь недавно одержанной победе. И чем больше веселились разбойники, тем угрюмее становились пленные испанцы и мулат, запертые в коптильне.

Около двух часов дня небесную синь заслонили грозовые тучи, и на землю обрушился сплошной поток воды. В три часа ливень сменился обычным дождем, который прекратился в половине пятого.

Когда солнце снова выглянуло из-зa туч, Рок Бразилец решил, что настала пора более близко познакомиться с пленными испанцами. Расположившись вместе со своими компаньонами и «офицерами» на бочках, ящиках и тюках, сложенных под парусиновым навесом, он попросил юнгу привести из букана Родриго Хименеса.

Допрос пилота «Санта Барбары» продлился недолго — не более пятнадцати минут. Убедившись, что тощий, едва державшийся на ногах баск хорошо знаком с окрестными водами и островами, а также в достаточной степени осведомлен о цели плавания баркалоны, Бразилец и его люди на некоторое время утратили к нему интерес.

Вторым на допрос был вызван Эрнан Херес. Он, как и пилот, знал о цели плавания. На вопрос Джона Боулза, известно ли ему, куда дон Мигель должен был доставить купленных у англичан рабов, канонир ответил:

— Должно быть, домой, на асьенду «Райское яблоко».

Пираты переглянулись.

— Так, это уже интересно, — задумчиво пробормотал Рок Бразилец и, неожиданно приставив к горлу допрашиваемого испанца острие шпаги, потребовал:

— Ну-ка, приятель, выкладывай, что это за асьенда и где она находится?!

Херес, вытаращив глаза и судорожно сглотнув слюну, еле слышно промямлил:

— Сеньор капитан, я все скажу… Это асьенда Антонио Бенавидеса, отца дона Мигеля. Она находится к востоку отсюда, за мысом Кабана.

— На берегу моря? — Рок продолжал щекотать испанцу горло острием шпаги. — Или в глубине острова?

— Недалеко от побережья, сеньор капитан. Примерно в двух лигах.

— Ты, конечно, знаешь, как туда добраться?

— В асьенде я никогда не был, сеньор капитан, меня туда не приглашали. Но я могу показать, где находится мыс Кабана…

— Не стоит.

Оставив канонира в покое, вожак флибустьеров велел юнге привести из букана слугу дона Мигеля. Как и следовало ожидать, вопросы, адресованные мулату, касались, прежде всего, кратчайшей дороги к асьенде, размещения в ней жилых и хозяйственных построек, ее постоянных обитателей и системы охраны. Себастьян отвечал с явной неохотой, однако сведения, которые пиратам, в конце концов, удалось выудить из него, были довольно полными и, по всей видимости, правдивыми.

— А что, за мысом Кабана имеется удобная гавань? — полюбопытствовал Весельчак Томми, обращаясь к пилоту баркалоны.

— Там находится устье реки Святой Марты с хорошей якорной стоянкой, — пояснил Хименес. — Правый берег реки сильно заболочен, но на левой стороне есть небольшой песчаный пляж, удобный для высадки.

— Понятно, — кивнул Флетчер. — Больше вопросов не имею.

— Остается побеседовать с капитаном баркалоны, — сказал бомбардир Кун, отбрасывая носком башмака подбежавшего к нему краба. — Мне думается, он мог бы написать папаше трогательную записку, текст которой мы ему продиктуем, и в ней уведомить о размере выкупа, который мы назначим за его освобождение.

— Да, это разумно, — поддержал Буйвола Рок Бразилец. — Сколько же денег мы запросим за дона Мигеля и его слуг?

— Чем больше, тем лучше, — буркнул Фрэнсис Тью.

— Я полагаю, что сумма эта должна превосходить ту, которую мы взяли, в два раза, — сказал Бэзил Блейк. — Если дон Антонио готов был заплатить за каких-то негров двенадцать тысяч песо, то что ему стоит уплатить за своего сына десять тысяч?

— Ого! — покачал головой Длинный Пьер. — Сумма впечатляющая! Только найдется ли в его кошельке столько монет?

— Пусть поищет, — ответил Блейк.

— Да, это разумно, — повторил ранее произнесенную фразу вожак. — Итак, джентльмены, остановимся на десяти тысячах? Кто — за? Кто — против?

— Боюсь, дон Мигель будет против, — заметил Джон Боулз.

— Не беда, — усмехнулся Бразилец. — Готов биться об заклад, что при голосовании испанец окажется в меньшинстве.

Когда Мигелю Бенавидесу, приведенному на допрос, намекнули о том, что его голова будет оценена флибустьерами в десять тысяч песо, он действительно запротестовал — жестко, решительно, как человек, не сомневающийся в абсолютной абсурдности требований тех, от кого они исходили. Пираты предоставили ему возможность высказаться, но в вопросе о сумме выкупа идти на какие-либо уступки наотрез отказались.

— Нам понятно ваше стремление уменьшить размер выкупа, — сказал Бразилец бесстрастным голосом, — но, тем не менее, ваша семейка должна будет заплатить за вас десять тысяч. Сейчас сюда принесут бумагу, перо и чернила, и вы напишите своему отцу письмо. В нем вы коротко объясните дону Антонио, каким образом его судно и двенадцать с половиной тысяч песо попали в руки пиратов, а затем добавите, что за ваше освобождение мы просим уплатить нам выкуп — десять тысяч. В эту сумму включен выкуп и за остальных пленников. Если же деньги не будут доставлены в указанное место в указанный срок, всех вас постигнет страшная кара… Ну, дон Мигель, что вы на это скажите?