Читать книгу - "Орел и Дракон - Елизавета Дворецкая"

Таким образом, новая и основная цель похода была определена. Им даже повезло в том, что Ингви сын Сигимара, а с ним и Золотой Дракон, отправились не в Британию, а во Франкию. Торир Верный бывал на Рейне с Хальвданом конунгом и кое-что помнил об этой стране, да и добычу там, если повезет, можно взять очень богатую. Имея три десятка кораблей, ждать попутчиков уже было излишеством, и смалёндцы отплыли на юго-запад с первым же подходящим ветром.

Путь их продолжался около трех недель. Они прошли проливами между датскими островами, на каждом из которых и сейчас еще сидел свой местный конунг. Слиа-фьорд и Хейдабьюр остался южнее, и как ни хотелось сыновьям Хальвдана увидеть этот легендарный для них вик, посещать его было еще не время. Они прошли вдоль берегов Фризии, некогда столь славной своими торговцами и мореходами, а сейчас опустевшей и одичавшей: за годы борьбы с королями франков за свою свободу и набегов с Севера она утратила почти все, что когда-то имела. Знаменитый вик Дорестад, отец всех северных виков, разграбленный дважды за три года и еще не оправившийся от ударов, был малолюден, прежнего оживления не наблюдалось.

Далее началась Фландрия, тоже хорошо известная северным мореходам. Известность эта выражалась в том, что при виде знакомых кораблей местное население, и без того немногочисленное, стремительно разбегалось. А ведь смалёндцы не делали им ничего плохого – лишь несколько раз забирали скот, высаживаясь на берег, но ведь обычный «береговой удар» нападением не считается. Однако, от скандинавов здесь не ждали ничего хорошего, и найти кого-нибудь, чтобы спросить дорогу, удавалось с трудом.

В устьях больших местных рек они не раз натыкались на корабли и станы людей, говоривших на северном языке. На островах в устьях рек те устраивались надолго и свозили сюда добычу и пленных, приобретаемых в прилежащих странах, прежде чем отправиться восвояси. На мысах и островах за последние годы выросли настоящие крепости, окруженные земляными валами и частоколами, и сыновья Хальвдана предпочитали не останавливаться на ночлег поблизости от этих разбойничьих гнезд. При виде войска на тридцати кораблях викинги обычно трубили тревогу и на всякий случай изготавливались к битве. Друг от друга искателям славы и добычи тоже не приходилось ждать добра. Но первым в драку никто не лез, и сыновья Хальвдана тоже воздерживались, помня, что основная цель их похода не в этом.

Если был случай вступить в переговоры, они обязательно задавали вопрос об Ингви сыне Сигимара. Сведения поступали противоречивые. Кто-то называл Сену, кто-то Сомму, а кто-то и вовсе уверял, что свейские конунги еще в прошлом году ушли отсюда в Ирландию или Британию. Даны из Сканей, устроившиеся лагерь на Маасе, уверяли, что Ингви конунг застрял почти в самом сердце Франкии, осаждая их столицу, и сражается там с самим королем франков. Сыновья Хальвдана не знали, кому верить. Да и стоило ли верить хоть кому-то? Вемунд харсир был убежден, что правды им никто не скажет. Сведения о стране и о соперниках стоят дорого. Ведь чтобы точно знать, где находятся торговые места, города и богатые монастыри, а также где можно наткнуться на сильное сопротивление, многие конунги сперва засылают разведчиков, которые годами под видом торговцев или послов, с большим риском для жизни разъезжают по чужим странам.

– Хоть руны раскидывай! – приговаривал Торир Верный и действительно раскидывал руны каждый вечер, задавая богам вопрос: не близка ли еще цель? Ответы тоже получались неоднозначные, а может, Торир не умел их правильно истолковать. Харальд и Рери сердились, завидев своего воспитателя с кожаным мешочком и белым платком, на котором он раскладывал костяные кружочки с выжженными знаками, но ничего лучше предложить не могли.

В устье Шельды, куда они заходили провести несколько дней, подправить оснастку и передохнуть, покровительства сыновей Хальвдана попросили несколько торговцев-фризов. В дни последнего набега на Дорестад они находились в Бьёрко и там, напуганные грозными вестями, решили обосноваться. Теперь они шли от свейских берегов на юг Франкии, на Луару. Поначалу они наняли себе в сопровождение одного «морского конунга» на пяти больших кораблях, но у берегов Фландрии тот, на беду, повстречал своего давнего кровного врага и ввязался в бой, в котором ему не повезло. Торговцы едва успели уйти, наблюдая неудачное для их покровителя сражение, и теперь боялись выходить в море. Сыновья Хальвдана согласились проводить их, в обмен на некоторое количество франкских серебряных монет, а главное, сведения о той стране, к которой они приближались.

Вдоль бортов тянулись берега, покрытые почти белым песком, из которого торчали пучки жесткой суховатой травы. Во время отлива море отходило, освобождая гладкие поля желто-серого песка, по которым змеились протоки. Местные жители, не теряя времени, выбегали на просторы обнажившегося дна с ведрами и корзинами и принимались собирать крабов, креветок, какие-то ракушки, рыбешек, застрявших в лужах. Людям, чьи хозяйства были разорены постоянными войнами и грабежами, море служило чудесным котлом изобилия, в котором никогда не иссякает пища. Иногда из волн вставали почти белые скалы, и даже с корабля было видно, как на прибрежных лугах пасутся овцы. Нередко попадались рыбачьи деревушки, состоявшие из нескольких хижин под тростниковыми крышами, и те будто вымершие. Короче, легендарных богатств франкской державы пока было что-то не видно.

Первой большой рекой, которая принадлежала королю франков, оказалась Сомма. В последние десятилетия наследники императора Карла, прозванного Великим, так часто делили свое наследство, воюя друг с другом не менее ожесточенно, чем с викингами, что в пограничных местах иной раз и не знали, кто же из сыновей, внуков и племянников покойного Карла Магнуса над ними сейчас господин.

В бухту вошли во время прилива – при отливе, как рассказали фризы, вода отступает аж на три «роздыха». По правую руку виднелся поселок – много маленьких домиков под камышовыми и соломенными крышами. Людей Рери не заметил, но он уже привык, что при виде их кораблей местное население, где бы ни происходило дело, предпочитает разбегаться.

– Высаживаемся, – решил Харальд. – Выясним, что тут слышно про Ингви и нет ли какой-нибудь добычи.

Корабли подошли к удобному для высадки плоскому берегу, люди без задержек выбрались на твердую землю, и никто даже не думал им мешать. Если местное население здесь имелось, но связываться с чужаками оно явно не хотело. Но вот с добычей дело обстояло почти безнадежно. Между небольшими деревянными домиками людей почти не было, попадались только какие-то убого выглядевшие старики и старухи. Сопротивления никто не оказывал, при виде смалёндцев франки просто вставали на колени, складывали руки и так замирали, наверное, приготовившись к смерти. В домиках, куда пришельцы заглядывали, не обнаруживалось ничего ценного – простая деревянная утварь, глиняная посуда. По привычке искать еду смалёндцы посматривали лари и полки в кладовках, но ни съестных припасов, ни приличной одежды почти не было. Из скота обнаружилась одна тощая коза.

– Конунг, идите за мной! – к братьям подбежал запыхавшийся Хравн сын Стюра, совсем еще молодой парень, даже чуть моложе Рери, младший сын хозяина усадьбы Бломмет. Отец отправил в поход поискать средств на покупку собственного двора – или хотя бы посмертной славы. – Там большой богатый дом, наверное, здешнего хёвдинга. И там внутри кто-то есть. Хроар велел позвать вас.