Читать книгу - "Камень ацтеков - Александр Михайлов"

Рыжий, по спине которого темными струйкам стекала кровь, внезапно обернулся и ловко плюнул испанцам под ноги.

Баррет проталкивался назад. Толпа, окружив площадь, создала свободное пространство позади себя, туда и устремился англичанин. Он шел под жарким небом Картахены, направляясь к дому де Ланды, и не видел ничего перед собой. Желтый в белых проплешинах пес, получив меткий удар ногой, злобно щелкнул слюнявыми клыками и отлетел в сторону. Баррет подошел к двери испанца и постучал в нее кулаком.

— Открывай!

За дверью молчали. В глубине дома слышалась какая-то непонятная возня.

— Я говорю, открывай, мерзавец!

Баррету так и не открыли. Он выбрал пониже расположенное окно без решетки, толкнул кулаком раму — она легко отворилась вовнутрь — и перемахнул через подоконник. В доме было полутемно и сильно пахло сушеной травой. В задних комнатах и впрямь кое-что происходило — оттуда доносились такие звуки, как будто некто колотил вальком мокрое тряпье. В запах травы вплетался аромат горячего воска, видимо, тут недавно опрокинули и потушили свечу.

— Ланда!

Флибустьер отдернул занавеску, впуская в темное пространство приглушенный теплый свет южного вечера. Сармиенто лежала на полу навзничь, прикрывая лицо тонкими пальцами. Ланда пытался ударить ее сапогом в грудь, но, видимо, из-за недостатка света он только что промахнулся. На обнажившихся плечах Лусии наливались пурпуром свежие синяки. Баррет подошел вплотную, поймал испанца за воротник и туго накрутил ткань на кулак, стянув ее вокруг чужой шеи.

— Видно, ты окончательно рехнулся, нажравшись зелья. Я еще припомню тебе и это, и сегодняшнее «развлечение» на Пласа Майор.

Ланда выглядел злым, но уже отчасти успокоился. Кое-какие прыткие искорки в глазах все еще метались.

— Пусти, англичанин, — просипел он полузадушенно. — Я тебе говорю, пусти. Ты не сумеешь мне помешать, я все равно как следует накажу эту потаскуху.

— Может, она и распоследняя шлюха, какая разница? Зато мисс Лус спасла мою руку. Я не потерплю, чтобы ты, взбесясь от жары, чесал кулаки.

Баррет немного ослабил хватку, де Ланда освободился, в нерешительности потирая шею.

— Наверное, следовало бы утопить тебя в море, покуда ты был слабее котенка, теперь ты сделался самостоятельным и слишком быстро поправляешься, Питер. К сожалению, хорошая мысль пришла ко мне слишком поздно. Впредь не смей вставать между мужем и женой.

— Сармиенто тебе не жена.

— Это с вашей, английской точки зрения. В Испании можно легко обойтись без попов, достаточно при двух свидетелях назвать женщину женой.

Сармиенто уже встала и теперь поправляла порванное платье. Она потеряла платок, черные волосы упали на плечи.

— Не обращай на него внимания, Питер, — сказала она. — У Эрнандо от рождения желчь заменяет кровь.

Ланда сжал кулаки, но драку возобновить не решился, он пробормотал что-то вроде «carajo» и поспешно убрался в другую комнату.

Баррет отправился в патио. Солнце стремительно садилось, веяние прохлады сменило жару, длинные глубокие тени от стен падали на булыжник. Англичанин сел на скамью, взял в руки кружку, растерянно повертел ее и отставил прочь — близкая тьма мешала рассмотреть цвет сосуда. Кто-то подошел легкими шагами и неслышно сел рядом в темноте.

— Это вы, сеньорита Лусия?

Мелькнула искра, вспыхнул огонь лампы. Сармиенто уже поправила платье и прикрыла плечи, облик ее изменился, стал замкнутым и не наводил на мысли о беззащитности.

— Спасибо, англичанин, но тебе не следовало к нему прикасаться.

— Я сделал это не из-за вас, а потому что так захотелось.

— Конечно.

— Как все это вышло?

— Ланда странный человек, он мечтатель, злой мистик и верит в демонов индейской земли. Иногда он требует, чтобы я колдовала и гадала для него.

Баррет поежился.

— По правде признаться, мэм, то есть, я хочу сказать, сеньорита Сармиенто, я не хочу иметь дело ни с чем этаким, дьявольским. Как вы лечили меня?

Испанка засмеялась негромко, но Баррет почувствовал, как наливаются краской его щеки — хорошо хоть в сумерках не видно.

— О нет, англичанин, можешь не печалиться о своей темной судьбе. В Новой Гранаде много трав естественного происхождения, индейцы иногда делятся секретами, а у меня достаточно ловкие пальцы, чтобы вытащить осколки кости. Дьявол не покупал у тебя бессмертной души — с каждым новым убийством ты сам по частям даришь эту душу. Просто потому, что не знаешь ее цены.

— Ну, это уже полные глупости, сеньорита. Наш мир устроен просто — убивай или тебя беспощадно убьют. Возьми золото сам или тебя обберут до нитки.

Сармиенто засмеялась.

— Ты собрался плыть с Эрнандо на Веракрус?

— А вы как полагаете, у меня есть выбор?

— Будь там очень осторожен. Мой Ланда такой же де Ланда, как ты — дон Педро де Санчес. Бывший епископ Юкатана никогда не был его родственником, Эрнандо все это выдумал. Он подобрал тебя в море с расчетом, а использовав, попытается прикончить.

— Знаю, сеньорита. Не сомневайтесь, я отлично знаю все.

— Хочешь, я погадаю тебе? Дай-ка мне руку, в этом нет греха.

Баррет, помедлил, потом разжал правый кулак и подвинул раскрытую ладонь к свету.

— Вот она, смотрите как следует, сеньорита.

Сармиенто села ближе и склонилась над огрубевшей ладонью англичанина, длинные серьги в ее ушах едва слышно звенели. С минуту женщина молчала, причудливо водя по линиям острым ногтем, и только потом заговорила низким, певучим голосом:

— Я вижу море и опасность. Ту, к которой ты привык и которая происходит от воды, волн и ветра, стали и чужих раздраженных сердец. Она в прошлом, но появится и в будущем, тем более ты сам стремишься ей навстречу.

— Ну, это полбеды, — засмеялся Баррет.

— Я вижу землю, очень древнюю, волшебный город и древнего, чужого бога, который даст тебе многое, но это будет не совсем то, чего ты ждешь.

Баррет задумался — слова испанки немного смущали, но все равно оставались малопонятными.

Сармиенто крепко задумалась, нахмурила брови-стрелки и повернула ладонь Баррета к свету, неудобно вывернув ему запястье.

— Я вижу огонь, — неуверенно добавила она. — Много огня и очень много людей, монахов, подпоясанных веревками, и господ в роскошных дорогих повозках, взгляды сотен и сотен обращены к тебе. Это честь и слава, но это и огромная опасность, настоящая беда, Питер. Ты еще можешь избежать ее, если только по-настоящему захочешь.

— Это произойдет тут, в Картахене?

Лусия на вопрос не ответила. Ее зрачки расширились до невозможности, затопив радужки чернотой.