Читать книгу - "Джузеппе Бальзамо. Том 1 - Александр Дюма"

Де ла Вогийон взглянул на короля так, словно тот говорил по-китайски. Он повертел в руках шляпу и вымолвил:

– Сир! Великому королю подвластно все, чего только он сам пожелает.

– Простите, герцог, – настаивав на своем король, – я вижу, что мы друг друга не понимаем.

– Сир! Я изо всех сил пытаюсь понять.

– Хорошо, – решил король, – я буду выражаться яснее. Вы знаете дофина, как свое дитя, не правда ли?

– Разумеется, сир.

– Вы знаете его вкусы?

– Да.

– Его страсти?

– О, что касается страстей, сир, это совсем другое дело: если бы они и были, я бы решительно их искоренил. Но мне, к счастью, не пришлось этим заниматься: его высочество не страдает этим недостатком.

– Вы сказали – к счастью?

– А разве это не счастье, сир?

– Стало быть, у него их нет?

– Страстей? Нет, сир.

– Ни одной?

– Ни единой, за это я ручаюсь.

– Этого-то я и боялся. Дофин будет отличным королем, прекрасным правителем, но никогда не станет хорошим мужем.

– Сир! Вы никогда не приказывали мне пробудить интерес его высочества к этой стороне жизни.

– И это было моей ошибкой. Мне следовало подумать о том, что настанет день, когда он женится. Однако, несмотря на то, что он не подвержен страстям, вы не ставите на нем крест?

– То есть как?

– Я хотел спросить вот о чем. Как вам кажется, есть ли надежда, что когда-нибудь они у него появятся?

– Сир, мне страшно!

– Отчего же?

– Признаться, сир, для меня этот разговор – пытка! – жалобно простонал бедный герцог.

– Господин де ла Вогийон! – воскликнул король, начинавший терять терпение. – Я вас ясно спрашиваю, будет ли его высочество хорошим супругом. Я оставляю в стороне вопрос о том, станет ли он настоящим отцом семейства.

– Вот именно на этот вопрос я не могу точно ответить вашему величеству.

– То есть почему же вы не можете ответить?

– Я и сам этого не знаю.

– Не знаете?! – вскричал Людовик XV в таком изумлении, что парик де ла Вогийона зашевелился у него на голове.

– Сир, его высочество герцог де Берри жил в доме вашего величества невинным ребенком, интересующимся науками.

– Ах, герцог, ребенок уже не учится, он женится!

– Сир, я был наставником его высочества…

– Вот именно, герцог! Вы должны были научить его всему, о чем ему следует знать.

Пожав плечами, король откинулся в кресле.

– Так я и думал, – со вздохом прибавил он.

– Боже мой, сир!..

– Вы знаете историю Франции, не так ли, герцог де ла Вогийон?

– Сир, я всегда так думал и буду так думать, если только ваше величество не прикажет мне поверить в обратное.

– В таком случае, вы должны знать, что со мной произошло накануне женитьбы.

– Нет, сир, этого я не знаю.

– Ах, Боже мой, так вам ничего не известно?

– Не угодно ли будет вашему величеству рассказать мне об этом?

– Слушайте, и пусть это послужит вам уроком для воспитания двух других моих внуков, герцог.

– Я вас слушаю, сир.

– Я был воспитан в доме моего деда так же, как вы воспитали дофина. Мой наставник, господин де Виллеруа, был славный человек, очень славный, как вы, герцог. Эх, если бы он почаще позволял мне оставаться в обществе моего дяди-регента! Так нет же! Невинные занятия, как вы говорите, помешали мне заняться изучением невинности! Однако я женился, а когда король женится, герцог, это – важное событие для всего мира.

– Да, сир, я начинаю понимать.

– Ну и прекрасно! Итак, я продолжаю. Кардинал прощупал почву относительно того, что я смыслю в патриархате. Ничего! Я был добродетелен до такой степени, что появились опасения, как бы Франция не перешла в женские руки. К счастью, кардинал обратился за советом к Ришелье Он был в этом вопросе большой мастер. Ему пришла в голову блестящая мысль. Существовала некая мадмуазель Лемор или Лемур, точно не помню, рисовавшая восхитительные картины. Ей заказали целую серию сцен.., ну.., вы понимаете…

– Нет, сир.

– Как бы выразиться? Пасторали.

– В стиле Теньера?

– Лучше: в стиле примитивистов.

– Примитивистов?

– Натуралистов… Мне кажется, я нашел удачное слово. Теперь понимаете?

– Как? – краснея, вскричал герцог де ла Вогийон. – Вашему величеству осмелились показать…

– А кто говорит, что мне их показывали, герцог?

– Чтобы ваше величество могло их увидеть…

– Надо было, чтобы я их увидел, вот и все.

– И что же?

– Да ничего особенного: я их увидел.

– И?..

– Ну и так как человек по своей натуре любит подражать.., я все это и повторил!

– Да, сир, прекрасно придумано, великолепно, хотя это и опасно для юноши.

Король взглянул на де ла Вогийона с улыбкой, которую можно было бы назвать циничной, если бы она не появилась на устах одного из самых умных монархов.

– Оставим на сегодня опасения, – сказал он, – и вернемся к тому, что мы должны сделать.

– Что же?

– А вы не знаете?

– Нет, сир, и я буду счастлив, если ваше величество сообщит мне об этом.

– Пожалуйста! Вы отыщете его высочество дофина, получающего последние поздравления от кавалеров, в то время, как ее высочество выслушивает поздравления дам…

– Да, сир.

– Вы возьмете подсвечник и отведете его высочество в сторону.

– Да, сир.

– Вы сообщите своему ученику, – король подчеркнул два последних слова, – что его комната находится в конце нового коридора.

– Ни у кого нет ключа, сир…

– Потому что я его приберегал, герцог. Я предвидел то, что сегодня случится. Вот ключ.

Де ла Вогийон принял его дрожащей рукой.

– А вам я хочу сказать, герцог, – продолжал король, – что в этой галерее я приказал развесить два десятка полотен.

– Да, сир.

– Вы поцелуете своего ученика, отопрете дверь коридора, вручите ему подсвечник, пожелаете спокойной ночи и скажете, что он должен через двадцать минут дойти до своей комнаты: по минуте на каждую картину.

– Понимаю, сир.

– Ну и прекрасно. Спокойной ночи, господин де ла Вогийон!