Читать книгу - "С попутным ветром - Луис Ламур"

Мне хотелось расспросить его о сыне, но я промолчал, не зная, уместно ли мое любопытство.

— Он ушел в море, — сказал он тихо, — и, мы думаем, погиб.

— Точно не знаете?

— Разве можно точно знать, что произошло, когда наши сыновья уходят в море? Может быть, судно захватили пираты. Может быть, сын попал в плен. А может быть, его взяли в рабство в Африке, там немало наших людей.

— Сочувствую вам.

— Ну а теперь умывайся и переодевайся. Обед через час... тогда и поговорим. — Он повернулся, но у порога снова остановился и сказал: — Я не знаю, кто ты и откуда, и мне нет нужды это знать. Но если бы мой сын оказался в чьем-то доме, я бы хотел, чтобы о нем тоже позаботились.

Он вышел, и вскоре служанка — девушка с каштановыми волосами, которая бросала на меня любопытные взгляды, — принесла мне горячую воду и простыни.

Я вымылся и переоделся в платье, которое дал мне хозяин. Взглянув на себя в зеркало, я остался доволен своим видом, хотя был и немало удивлен: вот уже несколько месяцев я не видел своего лица. Юноша, которого я увидел в зеркале, был, несомненно, я, но сильно переменившийся — кожа у меня стала смуглой от загара, я похудел, вытянулся и выглядел значительно старше своих лет. Еще раз взглянув в зеркало, я вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

И вот мы сидим за столом — отец с дочерью и я, бездомный бродяга.

Имя девочки было Эвелина, но ее звали просто Ив. Отца ее звали Роберт Вайпонт. Они жили вдвоем в этом старом господском доме, которому насчитывалась не одна сотня лет, построен он был прочно и красиво, отличался изящной внутренней отделкой.

Мы непринужденно беседовали о том о сем, и только в конце обеда хозяин спросил:

— И что же ты намеревался делать?

— Я пойду в Лондон. Это большой город, там я надеюсь устроиться.

Вайпонт покачал головой.

— В Лондоне много ребят твоего возраста — среди них есть славные парни, но большинство — негодяи. Думается, тебе там придется несладко.

— Я должен сам пробить себе дорогу. У меня нет денег и неоткуда их взять. Я могу рассчитывать только на собственную смекалку и собственные силы.

Он посмотрел на меня и слегка покачал головой.

— Ты слишком молод. Лондонские подмастерья — грубые ребята, а кроме того, чтобы стать подмастерьем, нужно заплатить.

Он подождал, пока служанка наполнит наши стаканы элем, и продолжил:

— Ты много прошел и, разумеется, сильно устал. Не окажешь ли нам честь погостить у нас несколько дней?

Я колебался. С одной стороны, мне очень хотелось принять приглашение, а с другой — я чего-то опасался. Я не знал, с кем имею дело, и, хотя хозяин производил впечатление радушного и доброго человека, я не мог быть уверен в подлинных мотивах его гостеприимства. И кроме того, жестокая изнанка жизни мне уже была хорошо знакома, в какой-то мере я свыкся с ней и боялся, что, если задержусь здесь, слишком разнежусь и потом будет еще труднее.

— Вы ничего обо мне не знаете, — сказал я. — В таверне у меня произошла стычка, и это может принести неприятности вам и вашей семье. Вы ко мне очень добры, но как бы мне ни хотелось остаться, я должен следовать своим путем.

— Ну хотя бы переночуй у нас.

— Если вы так любезны, на ночь я с удовольствием останусь.

Он помолчал минуту, а затем спросил:

— Прости меня за мою назойливость, я знаю, что не должен спрашивать, но ты разбередил мое любопытство: с первого взгляда видно, что ты хорошо воспитан — ты, наверное, учился в хорошей школе?

— Школу я вообще не посещал. Меня учил мой отец.

— Ах так! Видно, он был очень образованный человек.

— Да, он читал мне Гомера и Вергилия, когда я был еще совсем мальчиком. Он учил меня истории, и не только нашей страны, но и других стран. Мы с ним любили бродить, и по дороге он рассказывал мне обо всем на свете. А кроме того, я часто слушал его беседы с гостями.

— С гостями? — переспросил Роберт Вайпонт как бы между прочим, но я почувствовал, что ему хочется больше узнать о моем прошлом.

— К нам часто приезжали гости, — сказал я, — главным образом с континента.

Я был уверен, что он догадался, откуда я родом, так как я говорил с легким ирландским акцентом.

— Это были враги Англии? — осторожно спросил он.

— Мой отец, — ответил я, — никому не был врагом и никому не желал зла. Он был ученым и хотел только, чтобы его оставили в покое.

— Я — не ученый, — сказал хозяин. — Но как бы мне хотелось им стать! У меня всегда был большой интерес к науке и страстное желание заниматься научными проблемами, но слишком долго моя деятельность была посвящена совсем другому.

Отец охотно рассказывал мне о разных направлениях своих обширных научных интересов — и разговаривал со мной как со взрослым, зрелым человеком. Мы обсуждали не только научные вопросы, но и многие другие проблемы. Часто по ночам мы выходили на берег моря, и он светил в море фонарем, указывая путь домой «диким гусям». «Дикими гусями» называли молодых ирландцев из хороших семей, которые покидали родину и нанимались на службу в армии Франции, Испании, Италии и других стран. Ирландии Англия запрещала иметь собственную армию, и, не желая служить в британской армии, ирландцы тайком бежали за море, обычно на борту какого-нибудь судна контрабандистов.

В доме отца я часто слушал разговоры о политике разных государств, о войне, о сражениях и придворных интригах, о музыке, искусстве и литературе.

«Дикие гуси» появлялись по ночам и ночью же исчезали. Повидавшись с родными и друзьями, они вновь отправлялись на войну. Когда я вырасту, думал я, я тоже стану «диким гусем».

Вайпонт был добрым человеком и желал мне добра. Он скучал по разговорам с образованными людьми, и Ив тоже. Я провел у них еще два дня, наслаждаясь прекрасным столом, приятными беседами, верховыми прогулками в обществе отца и дочери.

На третий день, когда мы спускались по лестнице, собираясь отправиться на очередную прогулку, неожиданно раздался громкий стук копыт, и во двор усадьбы ворвались трое британских солдат в красных мундирах, с ними был один из двух типов из таверны, которые пытались ограбить меня.

— Что я вам говорил? Вот же он — ирландец! — закричал этот человек, указывая на меня.

Солдаты бросились ко мне. Но я мигом вскочил в седло. С детских лет я не расставался с седлом — мой отец был завзятый наездник, и у него были прекрасные скаковые лошади. Как мне их недоставало!

Резко повернув коня, я обогнул дом, перескочил через низкую изгородь и помчался по зеленому лугу к буковой роще. Там, под прикрытием деревьев, я круто развернулся в обратную сторону, миновал скирды сена и амбар и вылетел на утоптанную дорожку. Лошадь бежала резво.