Читать книгу - "Цикл "Пограничная трилогия"+Романы вне цикла. Компиляция. 1-5 - Кормак Маккарти"

Этими словами он, казалось, вверг приятеля в ступор. Бок о бок они сидели на мосту На них светило солнце. В конце концов незнакомец спросил слепого, как он пришел к таким воззрениям, и слепой ответил, что у него в голове давно носилось что-то в этом роде, а у слепых для размышлений времени хватает.

Пора было идти. Они встали. Слепой спросил своего нового друга, куда он идет. Тот замялся. Спросил слепого, а он куда? Слепой показал посохом.

— Al norte,[441] — сказал он.

— Al sur,[442] — сказал незнакомец.

Слепой кивнул. Протянул в темноту руку, и они простились.

— Hay luz en el mundo, ciego, — сказал незнакомец. — Como antes, asi ahora.[443]

Но слепой лишь повернулся и пошел, как и прежде, в сторону города Идальго-дель-Парраль.

Тут женщина прервала свой рассказ и посмотрела на мальчика. Веки его отяжелели. Голова то клонилась, то вскидывалась.

— ¿Está despierto, el joven?[444] — сказал слепой.

Мальчик сел прямо.

— Sí, — сказала женщина. — Está despierto.[445]

— ¿Hay luz?[446]

— Sí. Hay luz.[447]

Слепой сидел прямо и напряженно. Руки положил перед собой на стол вниз ладонями. То ли мир ими удерживал, то ли себя в нем.

— Continuas,[448] — сказал он.

— Bueno, — сказала женщина. — Сото en todos los cuentos hay tres viajeros con quiénes nos encontramos en el camino. Y anos hemos encontrado la mujer y el hombre. — Она бросила взгляд на мальчика. — ¿Puede acertar quién es el tercero?[449]

— ¿Un niño?[450]

— Un niño. Exactamente.[451]

— ¿Pero es verídica, esta historia?[452]

Тут в разговор вклинился слепой мужчина, сказал, что история, разумеется, правдива. Сказал, что у них не было желания ни развлекать его, ни даже наставлять. Что единственным их намерением было открыть ему истину, других же целей они никаких не преследовали.

Билли спросил, как могло выйти, что на всем долгом пути в Парраль он встретил только трех человек, на что слепой сказал, что он, конечно же, встречал и других людей и получил от них много доброго, но вышло так, что только с этими тремя незнакомцами он разговаривал о своей слепоте, а значит, только они могут быть действующими лицами cuento,[453] главный герой которой слеп и говорится в которой о способности видеть. ¿Verdad?[454]

— ¿Es héroe, este ciego?[455]

От ответа слепой мужчина временно уклонился. Но в конце концов сказал, что, если подождать, будет видно. Лучше всего, если каждый рассудит сам. Потом сделал жест рукой в направлении женщины, и она продолжила:

— Как я уже говорила, он брел все дальше на север, пока через девять дней не достиг города Родео на реке Рио-Оро. Везде ему что-нибудь подавали. Женщины выходили к нему из домов. Они останавливали его на дороге. Совали в руки всякие вещи, предлагали заботиться о нем хоть на каком-нибудь участке пути. Частенько кто-нибудь из них шел с ним бок о бок, ему описывали деревни и поля, сообщали о видах на урожай, называли по именам людей, живущих в домах, мимо которых вместе проходили; как на духу рассказывали о домашних неурядицах. О смерти близких, о непостоянстве возлюбленных. Рассказывали о неверности мужей, да так, что аж слушать бывало неловко, хватали за локоть и свистящим шепотом на ухо сообщали имена их шлюх. Никто не требовал от него обета молчания, никто даже не спрашивал, как его зовут. Мир открывался ему таким, каким он в жизни никогда его не видел.

Двадцать шестого июня того года через городок Родео проходила рота уэртистов, следовавших на восток, в Торреон. Они прибыли поздним вечером, многие уже пьяными, все пешие, и устроили бивуак на бульваре, где разломали и пожгли в кострах все скамейки, а на рассвете согнали туда тех, кого посчитали сочувствующими повстанцам, выстроили их у глинобитной стены granja lechera,[456] раздав сигареты, чтобы люди напоследок покурили, а потом расстреляли их на глазах у детей, жен и матерей, которые рыдали и рвали на себе волосы.

Когда на следующий день в городок пришел наш слепой, он случайно затесался в похоронную процессию, которая протянулась по всей его серой и немощеной главной улице, и не успел он еще толком разобраться, что вокруг происходит, как какая-то девочка взяла его за руку, и уже вместе они пришли на пыльное кладбище в предместьях. Там среди бедных деревянных крестов, глиняных кувшинов и дешевых стеклянных стаканов, поставленных для сбора церковных пожертвований, на земле стояли первые три гроба, сколоченные из тарных досок и неровно покрашенные печной сажей, замешенной на газойле; поодаль трубач играл грустный военный марш, а речь произносил старейшина городка — за неимением священника. Девочка схватила слепого за руку, прильнула к нему.

— Era mi hermano,[457] — прошептала она.

— Lo siento,[458] — сказал слепой.

Мертвого подняли из гроба и передали в руки двоих мужчин, которые спрыгнули в могильную яму. Там они уложили его прямо в грязь, руки, которые у трупа раскинулись в стороны, снова сложили ему на груди и накрыли лицо куском материи. Потом эти временные могильщики подняли кверху руки, схватились за руки ожидающих наверху товарищей, и те помогли им выбраться из могилы, после чего каждый из этих мужчин бросил по лопате земли на мертвого в бедняцкой одежде; комья светло-серой, богатой селитрой земли глухо застучали, женщины запричитали и заплакали, а пустой гроб и его крышку, взвалив на плечи, унесли обратно, чтобы доставить в нем сюда же следующее тело. Слепому было слышно, как маленькое кладбище заполняется все новыми и новыми людьми, и вскоре он почувствовал, что его опять куда-то ведут, протискиваясь сквозь плотную толпу, но далеко идти не пришлось, он опять остановился и стал слушать еще одну надгробную речь очередного доморощенного оратора.

— ¿Quién es?[459] — понизив голос, спросил он.

Девочка изо всех сил сжимала его руку.

— Otro hermano,[460] — прошептала она.

Когда перешли к третьей могиле, слепой наклонился и спросил, скольких ее родственников сегодня хоронят, но она сказала, что этот последний.

— ¿Otro hermano?[461]

— Mi padre.[462]

Вновь посыпались комья, заплакали женщины. Слепой надел шляпу.

На обратном пути навстречу им попалась еще одна похоронная процессия, направлявшаяся к кладбищу, слепой опять услышал стенания и шарканье ног под тяжестью скорбной ноши. Никто не произносил ни слова. Когда процессия прошла, девочка снова вывела его на дорогу и они побрели дальше, как и прежде.

Он спросил девочку, остался ли кто-нибудь из ее родственников в живых, но она сказала, что нет, кроме