Читать книгу - "Пропавшее войско - Валерио Массимо Манфреди"

Клеарх развел руками, указывая на опустошение, царящее кругом.

— А это все? Что все это значит?

— Это значит, что тот, кто убивает людей Менона-фессалийца, платит потом высокую цену.

— Я не отдавал распоряжения нападать на город.

— Ты также не приказывал этого не делать.

— Мне следует наказать тебя за неповиновение. Ты должен лишь исполнять приказы — ничего больше.

— Наказать, говоришь? Мне эта мысль не кажется удачной. — Проговорив это, он поднялся на ноги и уставился на Клеарха льдистыми глазами.

— Уведи своих людей и разбей лагерь у реки. Оставайся там до моего распоряжения.

Менон двинулся через площадь. В тишине, нависшей над растерзанным городом, на мгновение послышался плач ребенка, но потом остался лишь звук шагов Менона, гулко раздававшихся на пустынной площади, словно по ней шел великан.

Кир явился последним, с наступлением ночи, и при виде следов кровавой бойни, учиненной в Тарсе, пришел в неописуемую ярость, однако, как только ему сказали, что все это является делом рук одного только отряда Менона, настроение его поменялось: ведь если один-единственный отряд способен на такое, что же свершит целая армия, когда наступит день боя? Потом он получил послание от царицы, приглашавшей его на свидание, и это окончательно подняло ему настроение. Свидание прошло на вилле недалеко от моря, куда Кир отправился в сопровождении многочисленной свиты.

Что они сказали друг другу во время той встречи, никто так и не узнал, хотя личные телохранители прошли с Киром даже внутрь помещения. Известно только, что царица была невероятно красива, тело ее прикрывало легкое платье, почти прозрачное, в ионическом стиле, лицо она накрасила по обычаю египтянок, между грудей сверкала черная индийская жемчужина, а в ушах — чудесной работы серьги, купленные у купца из далекого Таранта.

Несомненно, наутро у Кира появилась еще одна причина обращаться наилучшим образом с царем Киликии Сиеннесием, сбежавшим в горы подобно трусливому зайцу.

Гонец сообщил ему, что опасность миновала, и правитель спустился в долину, где обменялся всевозможными любезностями с персидским царевичем. Очевидно, о спасении чести он думал в последнюю очередь.

На следующую ночь небо скрыли тучи; военный корабль без каких-либо опознавательных знаков вошел в устье реки Киднос и почти сел на мель в ее неглубоких водах. Команда спустила мостик, и на берег сошел человек, держащий коня под уздцы. Как только животное коснулось земли копытами, человек вскочил в седло и ускакал. Вдали виднелись огни большого лагеря, и человек двинулся в ту сторону.

Мостик убрали, и корабль, так же тихо, как и прибыл, отправился в обратный путь, с тем чтобы присоединиться к флотилии, ожидавшей его на якоре с потушенными огнями.

Кир задержался в Тарсе на несколько дней и постарался хоть как-то залечить раны города, но теперь перед ними лежало море. И сложность заключалась не в киликийцах или жителях Тарса. Проблему составляли киликийские пираты. Царевич скрывал это обстоятельство от армии, пока было возможно, но среди воинов и полководцев слишком многие знали, что значит попасть к морю через «Киликийские ворота». За плечами осталась Анатолия, и путь лежал на юг, к сердцу империи. Среди людей поползли тревожные слухи, а самый странный из них сообщил сам Ксен, выступив против Проксена-беотийца, своего друга. И сделал он это не в своей палатке, а открыто, пока тот ужинал в окружении своих воинов. Появился внезапно, озаряемый светом костра, и громко спросил, не пожелав садиться рядом:

— Ты представляешь, что будет в ближайшие дни?

— Что за странный вопрос? — ответил Проксен.

— Так ты представляешь? — повторил Ксен.

— Не думаю, что это меня касается.

— Да нет, напротив. Это касается и тебя, и всех вас, люди!

— Посмотрите, кто тут! — воскликнул один из помощников Проксена, танагр по имени Евпейт. — Писака! Ты разве не должен быть в своей палатке и работать пером?

Kсен не обратил на него внимания и продолжил:

— Мы направляемся прямо в пасть ко льву!

Многие перестали смеяться, другие стали толкать локтями соседей, продолжавших шутить, третьи вдруг посерьезнели.

— Эй, что такое ты, черт возьми, говоришь? — нахмурился Проксен.

— Я говорю правду, и всем вам неплохо было бы это понять. Кир солгал нам, и Клеарх тоже солгал: ведь ему, разумеется, все известно. Писидия не имеет никакого отношения к нашему походу: она уже давно осталась позади, ведь теперь мы находимся на берегу Киликийского залива. Как выдумаете, что там? — вскричал он, указывая назад. — Египет. А как считаете, что находится по ту сторону вон той горной цепи? Сирия! А за Сирией — Вавилон.

— А ты откуда знаешь? — спросил один из воинов.

— Знаю, потому что знаю. Все обстоит именно так, как я говорю. И мы двигаемся именно туда, уверен!

— Кто тебе сказал, что мы двигаемся туда? — поинтересовался еще один.

— Мой разум, идиот!

— Эй, поосторожней, смотри, с кем разговариваешь!

— Сам за собой смотри. Если ты не знаешь того, о чем рассуждаешь, то молчи и слушай тех, кому известно больше, чем тебе!

Дело уже почти дошло до потасовки, но танагр остановил их:

— Хватит! Я хочу послушать, что за сведения у летописца. Излагай: я весь внимание.

Ксен успокоился и стал рассказывать:

— Вот уже некоторое время назад я понял, что цель у этой экспедиции — иная, чем нам говорят. Кир солгал. Но я думал, что речь идет о законном предприятии: предполагал, будто Великий царь попросил помощи брата в завоевательном походе на Восток; однако, насколько мне известно, между двумя братьями не все ладно, посему было бы странно, если бы Артаксеркс обратился к Киру за поддержкой в столь трудном и ответственном предприятии, в котором поджидает столько неизвестного. Потом у меня возникла догадка, что Кир хочет завоевать себе какую-нибудь территорию, где будет неограниченным владыкой: ну, скажем, Египет — его легко защищать и, вероятно, так же легко завоевать, если только не мешать им исповедовать свою веру. Однако позже я понял, что ставка в игре наверняка гораздо выше. Кир слишком честолюбив, умен, талантлив. Он знает, что во многом превосходит брата, и никогда не сможет смириться с тем, что должен ему подчиняться, жить в его тени. Киру нужен персидский трон. И он намерен вести нас войной на Великого царя!

— Ты сошел с ума! — воскликнул Проксен. — Этого не может быть.

— Тогда скажи мне, что мы делаем здесь, в Киликии. И зачем Кир велел умертвить правителя Тианы и начальника стражи, если они ни в чем не были виновны. Царевич поступил так, потому что знал — они преданы его брату. Может, они попросили его объяснить, что происходит, зачем ему столь огромная армия. Вероятно, они сообщили Великому царю об этом странном походе. Вот почему оба мертвы!