Читать книгу - "Тайна «Нереиды» - Роман Буревой"

— Пусть ты никогда не изведаешь рабства. Потомки рабовладельцев сделались служителями Свободы. В день Либерты каждый гражданин должен положить на золотой поднос деньги. Элии положил сто ауреев. В прошлом году он пожертвовал столько же. Сделавшись Цезарем, Элий не сделался ни на сестерций богаче.

О том, что вечером в Тибур приедет Руфин, Элий узнал всего за два часа до начала обеда. Руфин обещал привести с собой еще семерых. На кухне началась паника. И хотя продуктов было достаточно, повара просто не успевали приготовить изысканные блюда. Главный повар кинулся к Элию за указаниями.

— Готовь, что было заказано. Что ест Цезарь, отведает и Август. Не говоря о гостях.

Повар изумился, но перечить не стал. Сразу видно, что Цезарь ничего не понимает в пирах. На то и пир, чтобы гости восхитились яствами, а не тупо набивали желудок.

Когда пурпурный автомобиль императора въехал в ворота поместья, а за ним на трех белых открытых авто прибыли остальные, Элий ожидал их в пурпурной тоге, какая и полагалась в данном случае. На официальных церемониях Элий старался соблюдать все мелочи бесконечных ритуалов, где просчитаны шаги, выверены фразы, взгляды, приветствия и улыбки. Однако с первой минуты Элий понял, что о соблюдении ритуалов в этот вечер речь идти не может. Во-первых, Руфин прибыл не с Августой, а с Криспиной Пизон. Белокурая двадцатилетняя красавица смотрела на всех самодовольно и свысока. Нити жемчуга, обвивавшие ее шею, стоили куда дороже виллы Элия в Каринах. Во второй машине сидел префект претория Марк Скавр в обществе поэта Кумия. Более нелепое соседство трудно было представить. В третьей машине приехала Валерия, а из последней вылезли Фабия, Марк Габиний и… Летти. Девочка была в длинном белом платье, а ее короткие светлые волосы украшали красные и синие бантики. Увидев Элия, она округлила глаза, изобразив наигранное изумление, будто не ожидала его здесь встретить. Элий помнил Летти насмерть испуганной девочкой — сегодня она была весела и игрива. Зато Фабия смотрела хмуро — происходящее ей не нравилось. Марк Габиний ко всему относился с безразличием.

Руфин выглядел довольным и как будто растолстевшим, если можно растолстеть за несколько дней. Он чуть ли не лопался от умиления и вожделения, глядя на свою спутницу. Император похлопал Элия по плечу, как старого приятеля. Впрочем, он был приемным отцом Элия, и его жест был почти уместен.

— Не стоило надевать тогу, мой маленький сынок, — Руфин ухмыльнулся и подмигнул остальным. — Это неудобно на обеде. Я, разумеется, знаю, как ты трепетно относишься к празднику Либерты Победительницы. И потому решил, что должен провести этот вечер здесь, в Тибуре. Эй, ребята, поживее тащите все на кухню, — крикнул он слугам. — Я знал, что у тебя в кладовых пусто, и велел прихватить кое-что из запасов Палатина. Где мы будем обедать? Надеюсь, ты велел накрыть стол возле Канопского канала?

— Именно там, — отвечал Элий.

— Обожаю обедать на открытом воздухе. Что-нибудь слышно о Трионе? — Руфин задал вопрос таким тоном, будто речь шла о закуске.

Элий отрицательно покачал головой.

— Надо было тихонько ликвидировать мерзавца, — шепнул Руфин на ухо Цезарю. — Все беды от твоей мягкости, сынок. Ах, посмотри, что за красавица эта Криспина! Ну просто куколка!

И Руфин обнял за талию избранницу. Трион и его опыты тут же были забыты.

Валерия подошла и поцеловала брата. Она была очень бледной, вокруг глаз легли свинцовые тени. Но при этом Элию показалось, что она сделалась куда красивее, чем прежде.

— Э, не столь страстно целуй его, Валерия Амата! — воскликнул Руфин, а сам при этом взасос поцеловал Криспину. — А то мне как великому Понтифику придется угостить тебя плетьми.

— Я не нарушала обычаев, Август, — Валерия склонила голову в белой повязке весталки.

Ее смирение было искренним, и все же слова прозвучали как издевка.

И тут же она почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернулась. Марк Габиний смотрел на нее в упор. В этом взгляде было что-то странное, что-то близкое к ненависти. Валерия шагнула к нему и коснулась руки актера.

— Я сочувствую тебе в твоем горе… Марк отвернулся, взгляд его потух.

— Скоро я научусь с этим жить. Как твое здоровье, боголюбимая Валерия? Слышал, ты болела?

— Мне уже гораздо лучше. Я поддерживаю в храме огонь. Правда, пока лишь в дневные часы.

— Если бы все были похожи на тебя, боголюбимая Валерия, не стоило бы и беспокоиться за судьбы Рима.

Неожиданно он с силой стиснул ее пальцы. Фабия заметила этот жест и сказала громко:

— Я бы не смогла быть весталкой. Какое нудное однообразное занятие: изо дня в день смотреть на огонь и сжигать свою жизнь.

— Разве мы не занимаемся тем же самым? — бесцветным голосом отвечал Марк Габиний, отпуская руку Валерии. — Только не так явственно. И без всякой пользы. Живем для себя. А она служит Весте. И Риму. Я ей завидую.

Хотя Марк произнес эти слова искренне и с затаенной грустью, Фабия решила, что ее старый приятель шутит. Может ли актер быть искренним?

Когда Элий подошел к Летиции, девочка засмеялась:

— Ты не ожидал меня здесь увидеть, так ведь? О боги, как она молода! Ее веселит каждый взгляд, каждый жест, каждое пустое словцо. Неужто он и сам был таким в четырнадцать? Ему казалось, что нет.

— Не ожидал, но хотел, чтобы ты пришла. — Это было правдой — он хотел ее видеть.

И почти сразу оставил ее, будто испугался собственной откровенности. Едва кивнув Кумию, отвел в сторону Марка Скавра.

— Твое заявление в «Акте диурне» насчет войск Чингисхана мне кажется несколько непродуманным, превосходнейший муж, — понижая голос, чтобы не слышали остальные, сказал Элий.

— Разве ты заканчивал военную Академию, Цезарь? — надменно отвечал новый префект претория. Аристократ до кончиков ногтей, чьи манеры безупречны, а речь изысканна, он прекрасно подходил для приемов и парадов. Он неплохо бы смотрелся во время триумфа. Но Элий не мог представить его во главе легионов на марше. Не говоря уже о полях сражений.

— Монголы разорили империю Цзинь[12], они сравняли Хорезм с землей и навели ужас на Персию, — напомнил Элий.

— Что касается Хорезма и Персии, то там живут ничтожные трусы. А восток… Разве империя Цзинь сравнима с Римом? — пожал плечами Скавр.

— Вместе империя Цзинь и империя Сунь[13]вполне сравнимы. По населению, ресурсам, территории и возрасту — даже очень.

— Но не по мощи, — надменно отвечал Скавр.

— Мощь — понятие довольно спорное, — поморщился Элий. Он не любил этого слова — от него за милю разило самоуверенностью, и значит — глупостью. — Я хочу обсудить этот вопрос на заседании Императорского совета, — Элию с трудом удалось сдержаться. Ноздри его тонкого носа раздувались от гнева.