Читать книгу - "Аквитанки - Юлия Галанина"

Жаккетта спала под гомон пассажиров, резкие команды офицеров, грохот начавших обстрел противника пушек.

И не проснулась ни разу.

* * *

Силы у двух противоборствующих сторон были равны.

Небольшое преимущество имели турки, которые, как в засаде, сидели до появления иоаннитов в одной из бухт близкого малоазийского берега.

Рыцарь–капитан потерял много времени на разворот и поэтому шансы на успех у турок были немного выше.

Но хрупкое равновесие сил неожиданно резко нарушилось. С максимально возможной скоростью к месту стычки неслась вторая иоаннитская галера, патрулирующая эти воды.

В отличие от грузовой, она была сугубо военной. Длинная, узкая, вытянутая галера стремительно приближалась. Восьмиконечные кресты были и на ее флагах, и на парусах.

Обнаружив новое действующее лицо, турок–раис не стал испытывать благосклонность Аллаха, а предпочел, пока расстояние между ним и противником еще позволяло, красиво ретироваться в лазурную даль. И даже умудрился не получить ядром в корму.

Флаг с полумесяцем удалился, оставил этот кусочек моря белым крестам.

Такой исход дела устроил всех.

Сопровождаемая военным кораблем, грузовая галера встала на прежний курс и направилась к уже недалекому Родосу.

Пассажиры выбрались переживать миновавшую опасность на воздух, Жаккетта спала, а Жанна с генуэзцем успешно расшатывали принадлежащую Ордену госпитальеров мебель.

Опять светило солнце.

* * *

После счастливой развязки казалось бы неизбежного столкновения с пиратами, Жанна, почему–то, преисполнилась претензий к окружающему миру.

– Ну почему так? – патетически вопрошала она капитана на первой же трапезе после инцидента. – Неужели не способов справиться с такой заразой? Ведь это ужас какой–то! Целые пиратские государства, та же Джерба, пираты–одиночки, бог еще знает кто! Неужели нельзя ввести какие–нибудь законы, кары против них?

– Госпожа Жанна! – улыбнулся капитан. – Никакие кары, никакие наказания не могут остановить эту чуму египетскую. В некоторых местностях жители живьем сжигают попадающихся к ним в руки пиратов и что… Думаете, их собратья устрашаются? Ничуть! Этот промысел стар, как море, и ему конца–края не видно.

– Но неужели державы, имеющие флоты на Средиземном море, королевства и республики, не могут объединиться ради такого важного и дела и вместе покончить с этим злом? Ведь пираты – общая беда?! – не успокаивалась Жанна.

– Да нет, госпожа Жанна, не общая! Это очень выгодное занятие, а раз выгодное, то, значит, есть много желающих получить свою долю от благ. Пиратам негласно покровительствуют многие правители, своим пиратам, разумеется. А много разбойников откровенно переходит на службу к тем или иным государям и считается частью их флота. Вот как та галера, что хотела нас общипать.

– Я так устала путешествовать! – честно призналась Жанна. – Особенно по морю. Одни неприятности.

– Да, недаром служба на корабле считается куда более трудной и менее почетной, чем обычная военная на суше. Там в сражениях и славы достается больше, и трофеев, да и шансов уцелеть. А на море никогда не знаешь, доплывешь ли туда, куда намеревался. Купец, хоть и получает барыши от морской торговли, не сравнимые с сухопутными, но и рискует в десять раз больше. Как говорят, на суше если потеряешь товар, то жизнь, быть может, сохранишь, а на море приготовься расстаться и с тем, и с другим.

– Говорят, в древние времена, – вмешался в разговор генуэзец, – с пиратами удалось справиться. Но тогда над всей ойкуменой правил римский орел. Это была эра господства одного государства на нашем море, поэтому, действуя слаженно и одновременно, флоты Рима истребили пиратские гнезда и корабли. Вот тогда корабли бороздили воды и не боялись, что их рейс оборвет какой–нибудь лихой молодец.

Генуэзец теперь пользовался расположением Жанны и сидел рядом с ней, а не на другом конце стола.

Жанна честно объяснила, что господин Пиччинино просто спас ее во время нападения турецкой галеры и не дал умереть от страха, когда она уже собралась отдать богу душу, лишь бы второй раз не попасть в плен.

Капитан, хоть и был воинствующим монахом (ну или монашествующим воином) прекрасно понял, как спасал расторопный генуэзец испуганную даму.

Но вполне одобрял такой способ спасения, лишь тихонько посмеиваясь про себя.

– Вы вот меня про здания на Родосе пытали, – заметил он. – Теперь поспрашивайте сеньора Пиччинино, он был в крепости и все видел. А язык у него должен быть подвешен лучше чем у меня, вояки.

Генуэзец довольно легко справился с задачей, поставивший в тупик капитана:

– Дворец Великого магистра очень похож на бывшую папскую резиденцию в Авиньоне. Он имеет четыре башни, две из которых квадратные, а две полукруглые. Внутренний дворик окружен аркадами. В Большой зал приемов ведет наружная лестница, ступени ее невысоки, чтобы рыцарям в латах было удобно подниматься по ней, не прибегая к помощи оруженосцев. Зал действительно большой, его своды опираются на колонны. Поменьше зал орденского Совета, к нему непосредственно примыкают комнаты Великого магистра. Залы изукрашены росписями, мне запомнились великолепные сцены сражений в зале аудиенций. Впечатление от дворца Великого магистра, конечно, незабываемо.

– А про улицу Рыцарей я все рассказал, там и добавить нечего! – перебил его гордый собой капитан. – Только забыл сказать, что живем–то мы не в отелях. Там больше почетные гости останавливаются, ассамблеи да трапезы проходят. А у рыцарей обычные дома, двухэтажные, как здесь греками заведено. Жду не дождусь, когда порог своего дома переступлю. Хотя через неделю опять в море потянет.

Под столом генуэзец сжал ладонь Жанны, молча приглашая в свою каюту. Жанна поняла его без слов.

* * *

Проникнувшись теплыми временными чувствами к генуэзцу, Жанна теперь наверстывала упущенное время, почти круглосуточно находясь в его обществе.

После очередного жаркого свидания она вдруг поняла, что уже почти полгода выключена из жизни Европы, новостей, сплетен, слухов. Ведь столько, наверное, произошло! Может быть теперь и мода поменялась так, что только локти будешь кусать от досады за собственную убогость, попав в приличное общество?

– Джирламо, а что теперь носят в Италии? – вопросила Жанна с таким видом, словно ее жизнь решалась от его ответа.

– Да то же, что и носили, моя донна, – пожал плечами генуэзец. – Право не упомню…

– Но все–таки? – заломила брови Жанна.

– Парчи стало больше, – подумав, решил генуэзец. – А может и не больше…

«Значит, парча!» – сделала отметку в памяти Жанна.

– А фасоны платьев поменялись?

– Да они настолько разнообразны, что им и меняться–то некуда! – высказывал редкую несообразительность генуэзец. – Разве что дамы теперь вырез на груди делают побольше. А то смотришь раньше на их глухие платья и сердце кровью обливается. Венецианцы, негодяи, кстати, наладили неплохое производство кружев и дамы теперь частенько щеголяют этими ажурными сеточками…