Читать книгу - "По ту сторону жизни - Александр Чиненков"

* * *

1950 год, Канада, Гудзонов пролив, Форт-Шимо.

Хозяин лесопилки господин Жорж Маклеод снял кожаный фартук, вышел из кузницы и, умывшись из бочки холодной водой, не спеша пошагал к дому.

В этом глухом углу он поселился после войны, подальше от людей и городов. Отстроил себе дом, поставил лесопилку и зажил тихой спокойной жизнью наедине с природой и самим собой. «Вот такой жизни мне всегда не хватало, — думал он, выходя на берег реки и подолгу наблюдая за её течением. — Такое счастье может понять только тот, кто провёл, как в аду, большую часть своей жизни!»

Трудилась на его лесопилке одна индейская семья, состоящая из отца, двух сыновей, матери и неизвестного возраста старухи. Старая индианка тосковала о днях молодости, о своём племени, о вигвамах и пела вечерами тихие тоскливые песни на родном языке. Но это не мешало наслаждаться жизнью Жоржу Маклеоду.

Так вот они жили «зверино» и одиноко. О том, что происходит в большом мире, в жизни далёких людей, они слышали мельком, от случайно заходивших на лесопилку рыбаков, охотников или закупщиков леса.

Подходя к дому, Жорж увидел легковую машину, и сердце радостно встрепенулось. «Наконец-то сынок пожаловал, — с теплотой подумал он. — Поди год уже истёк, когда мы последний раз виделись…»

Отцовское сердце не обмануло. Это действительно приехал Марк Маклеод, который проживал вместе с семьёй в Южной Америке. За последние годы сын сильно изменился, его трудно было узнать, но только не для отца.

Для Жоржа Маклеода сын оставался таким же, как и всегда: высокого роста, стройный, подтянутый, он производил впечатление человека недюжинной силы. Его стройную атлетическую фигуру облегал строгий костюм чёрного цвета. Чёрные кожаные ботинки, тщательно завязанный галстук красного цвета и воротничок белоснежной рубашки делали его внешность неотразимой.

От Марка исходила скрытая энергия. Чисто выбритое лицо, словно маска из бронзы, покрывал густой южный загар. Он был великолепен и поразительно похож на отца, но и… кое-что унаследовал от матери. Прямой нос, красиво очерченный рот, глубоко посаженные, проницательные глаза.

— Я рад тебя видеть, сынок! — воскликнул Жорж. — Только вижу, что ты приехал один? Почему не привёз с собой жену и внуков?

— Нет, я приехал по срочному делу и ненадолго, — ответил Марк, идя навстречу отцу. — Прежде всего, потому…

Он не договорил, так как попал в крепкие отцовские объятия.

— Так что там «прежде всего»? — спросил Жорж после того, как расцеловался с сыном.

— Прежде всего, я обеспокоен твоим здоровьем, — ответил Марк. — Ты почему не отвечаешь на мои вызовы? Я несколько дней не мог до тебя дозвониться.

— Рация неисправна, — усмехнулся Жорож. — Ты же знаешь, где я живу, сынок. А мастера никак до меня не доедут…

— Сам виноват, — упрекнул его Марк. — Никто не заставлял тебя забиваться в такую дикую глушь.

— Да, никто, это мой выбор, — согласился с ним Жорж. — Зато я не жарюсь под солнцем, как вы, в своей Венесуэле. Это место выбрал даже не я, а моя душа, вечно тоскующая по родной России.

— Вот как раз ещё по этому поводу я приехал с тобой поговорить, — сказал Марк, беря отца за руку и ведя его к беседке. — У тебя появилась реальная возможность навестить Родину!

— Что-о-о? — У Жоржа заблестели глаза. Столь неожиданные слова сына заставили его напрячься, в то время как Марк не отрывал от его лица проницательного и настороженного взгляда.

Сказать, что слова сына не тронули его, было бы ложью. Жорж почувствовал, как горячая, кипящая волна пробежала по телу, и на его щеках едва заметно обозначился румянец. Смущённо потупившись, он безуспешно пытался подыскать те слова, которые ожидал услышать от него сын, но не находил их. Из затруднения его вывел голос Марка:

— Отец, ты хочешь съездить в СССР, или уже твоя тоска по Родине поостыла?

Лицо Жоржа нахмурилось, но замкнутое выражение почти тотчас сменил тоскливый, почти растерянный взгляд.

— Я даже не знаю, что сказать на это, — вздохнул он, присаживаясь на скамейку. — Да, я всегда тоскую по Родине, — продолжил он. — Я выбрал это место для проживания лишь потому, что оно очень похоже на российскую тайгу. Я очень хочу навестить родные места, сынок. Я чрезмерно буду тебе благодарен, если ты…

Его голос дрогнул, и он замолчал, небрежно махнув рукой, и на глазах выступили две крупные слезинки.

— Тогда подпиши кое-какие документы, — сказал Марк. — Они тебя сделают участником соревнований кузнечного мастерства, проводимого через месяц в СССР.

Он вернулся к машине и взял с заднего сиденья кожаный портфель. В руках оказалась стопка исписанных бланков, которые он выложил перед отцом. На его лице играла широкая улыбка.

Чуть позже они сидели за столом и, прежде чем обсудить детали поездки в СССР, Марк рассказал ему о жене и детях.

— Вот твои внуки, — сказал он, передавая отцу фотографию, на которой были запечатлены три мальчика. — Я их специально сфотографировал для тебя перед своей поездкой.

— Да-а-а, Майкл и Джеймс на нас с тобой похожи, — улыбнулся Жорж, разглядывая старшего и среднего внука. — Белые лица, светлые волосы… Красавчики! А вот Гордон… — он провёл указательным пальцем по лицу младшего внука. — Этот в свою маму. Чернокожий и красивый, как и Урсула. Жаль, что ты только фотографию привёз, а не внучков моих любимых.

— Вот навестим Россию, а оттуда к нам, — улыбнулся Марк. — Там со всеми и обнимешься.

— Хорошо, видимо, так и придётся поступить, — согласился Жорж. — Старших мне ещё приходилось нянькать, а вот младшенького… Кстати, а как себя чувствует Урсула?

— Вся в делах, в заботах, — подумав с минуту, ответил Марк. — Дон Диего поделил на меня и на неё своё состояние и отошёл от дел. С внуками твоими, как ты выражаешься, «нянькается» и умирать больше не собирается.

— Вот жук-короед, — ухмыльнулся Жорж, откладывая фотографию. — Везде поспеет… Как он там? На авантюрные приключения уже не тянет?

— Да кто его знает, что у него на уме, — пожал неопределённо плечами Марк. — Вроде бы инвалид, прикован к коляске, а энергии хоть отбавляй! Всё что-то выдумывает, сочиняет. Кстати, он взялся книгу писать о твоём и своём «бытие-житие».

— Ну-у-у… Этот пустомеля с три короба набрешет, — усмехнулся Жорж. — Вот вернёмся из России…

— Никогда бы не подумал, что он живым останется, — вздохнул Марк. — Тогда, в замке, когда он умер на наших руках.

— А правда ли умер? — усомнился Жорж. — Этот пройдоха…

— Нет, тогда он умер по-настоящему, — не дав отцу договорить, опроверг его сомнения Марк. — Его к жизни вернул взрыв замка и удар камня в грудь. От этого удара сердце получило толчок и вновь ожило. Такие случаи встречаются в медицине. Жаль вот только позвоночник его пострадал…