Читать книгу - "Время умирать - Уилбур Смит"

— Не будь слишком болтливой, — предупредил Клодию Шон.

— Это всего лишь маленький милый ребенок.

Шон хотел что-то ответить, но потом передумал и вместо этого взглянул на закат.

— Черт подери, мы пропустили сеанс связи с Чайной. Готовьтесь к выступлению. Пора паковаться.

Им потребовалось всего лишь несколько минут, чтобы собраться в дорогу. Уже закинув на плечи мешок, Клодия спросила:

— А что будем делать с девочкой?

— Оставим ее здесь, — ответил Шон, но что-то в его голосе и то, что он при этом отвел взгляд, насторожило Клодию.

Она уже последовала за Шоном, который спустился с островка в воду, но вдруг остановилась и оглянулась. Черная девушка сидела на корточках, а у нее за спиной стоял Матату с охотничьим ножом в правой руке.

Понимание того, что происходит, ударило Клодию ледяной волной гнева.

— Шон! — окликнула она его дрожащим голосом. — Что вы собираетесь сделать с ребенком?

— Не беспокойся за нее, — коротко ответил тот.

— Матату! — Ее начало колотить. — Что ты собираешься делать? — Он только осклабился. — Ты собираешься…?

Она судорожно схватилась за горло, а Матату весело закивал головой и показал ей нож.

— Ндио, — согласился он, — куфа.

Она знала это слово на суахили. Матату использовал его каждый раз, как ее отец подстреливал дичь, а ему надо было перерезать ей горло. Внезапно ее затрясло от гнева. Она повернулась к Шону.

— Вы собираетесь убить ее!

Ее голос дрожал от ненависти и ужаса.

— Подожди, Клодия, послушай. Мы не можем оставить ее здесь. Если они ее поймают… Это равносильно самоубийству.

— Ну ты и сволочь! — закричала она на него. — Ты не лучше последней швали из РЕНАМО, ты такой же, как и Чайна!

— Разве ты не понимаешь, что от этого зависят наши жизни? Выживем мы или нет!

— Я не могу поверить в то, что слышу!

— Это жестокая и суровая земля. Если мы хотим выжить, то должны жить по ее законам. Мы не можем позволить себе впадать в безумие сострадания!

Она хотела броситься на него, сжала кулаки, чтобы восстановить самообладание, но ее голос все равно дрожал.

— Сострадание и совесть — это то, что отличает нас от животных. — Она глубоко вздохнула. — Если ты ценишь хоть что-нибудь из того, что было между нами, то не скажешь больше ни слова. Ты не сможешь рационально объяснить то, что ты собираешься сделать с этим ребенком.

— Ты предпочитаешь попасть в руки генерала Чайны? — спросил он. — Этот ребенок, как ты ее называешь, ни на минуту не задумается, когда его спросят о нашем точном местопребывании.

— Прекрати, Шон! Я тебя предупреждаю: все, что ты скажешь в свое оправдание, нанесет такой ущерб нашим отношениям, который уже ничем не восстановишь.

— Ну хорошо. — Шон взял ее за руки и притянул к себе. — Тогда скажи, как нам поступить с ней? Я сделаю все, что ты скажешь. Если ты предлагаешь отпустить ее, чтобы она доложила о нас первому же наткнувшемуся на нее патрулю РЕНАМО, я это сделаю.

Клодия, напрягшись, стояла в кольце его рук, и хотя резкие нотки в ее голосе пропали, он все равно оставался холодным и безапелляционным.

— Мы возьмем ее с собой.

Шон опустил руки.

— С собой?

— Именно это я и сказала. Раз мы не можем оставить ее здесь, то это единственное возможное решение.

Шон пораженно уставился на нее, а она продолжала:

— Ты сказал, что сделаешь по-моему. Ты обещал.

Он открыл рот, но, так ничего и не сказав, закрыл снова, потом взглянул на черную девушку. Она поняла смысл спора, поняла, что ставкой в этом споре является ее жизнь и что ее защитницей, ее спасительницей является Клодия. Когда Шон увидел выражение лица этого ребенка, его вдруг окатила волна стыда и отвращения к самому себе. Это чувство было для него чуждо. Во время партизанской войны разведчики никогда не оставляли свидетелей. «Эта женщина сделала меня мягче, — подумал он, но потом улыбнулся и покачал головой: — А может, просто она приблизила меня к цивилизации?»

— Хорошо, — сказал он, улыбаясь. — Девочка пойдет с нами, но при условии, что ты меня простишь.

Поцелуй был кратким и холодным. Губы Клодии были плотно сжаты. Ей потребуется время, чтобы позабыть свой гнев. Она отвернулась от Шона и подняла девочку на ноги. Мириам с благодарностью прижалась к ней.

— Найди ее повязку, — приказал Шон Матату. — И убери нож. Девочка пойдет с нами.

Матату с неодобрением вытаращил глаза, но все же отправился искать единственный предмет туалета девочки.

Пока Мириам надевала свою повязку, сержант Альфонсо, опершись на автомат, с интересом наблюдал за ней. Было ясно, что он ничуть не жалеет о решении взять девочку с собой. Клодия была очень недовольна таким интересом к ее протеже, раскрыла свой мешок и вытащила оттуда запасную камуфляжную рубашку РЕНАМО, позаимствованную из запасов генерала Чайны.

Рубашка доходила девочке до бедер и вполне удовлетворила благочестивые чувства Клодии. Черная девочка была в восторге, тот ужас, который она испытывала всего несколько минут назад, был забыт, и она сразу начала прихорашиваться в своем новом наряде.

— Спасибо, донна. Большое спасибо. Вы очень добрая леди.

— Ну хорошо, — вмешался Шон, — демонстрация мод окончена. Пошли.

Альфонсо взял Мириам за руку. Только тогда девушка поняла, что ее забирают с собой, и начала протестовать и отчаянно вырываться.

— Черт бы вас побрал! — взорвался Шон. — Теперь мы действительно влипли!

— Что такое? — спросила Клодия.

— Она не одна, с ней еще кто-то.

— Я считала, что она потеряла родителей.

— Это так, но на болоте у нее спрятаны брат и сестра. Двое детей настолько маленьких, что не могут прокормить себя сами. Черт бы все это побрал! Черт бы все это побрал! — с горечью повторял Шон. — И что теперь, разрази меня гром, нам делать?

— Мы накормим детей и возьмем их с собой тоже, — просто заявила Клодия.

— Двух младенцев! Ты что, с ума спятила? У нас здесь не сиротский приют.

— Мы должны опять начать все с начала? — Клодия с раздражением повернулась к нему спиной и взяла Мириам за руку. — Все в порядке. Можешь мне поверить. Мы присмотрим и за ними.

Черная девочка успокоилась и уставилась на Клодию глазами, полными щенячьего восторга и обожания.

— Где ребятишки? Мы накормим их.

— Идемте, донна. Я покажу вам.

И Мириам, взяв ее за руку, направилась в болото.

Было уже совсем темно, когда Мириам привела их к малюсенькому островку, где в зарослях папируса она спрятала детей. Когда она раздвинула густые зеленые стебли, на них, как совята из гнезда, уставились две пары огромных темных глаз