Читать книгу - "Шалако - Луис Ламур"

Ирина почти не слышала его. Надо ли рассказать кому-то о Фултоне? Верит ли он сам в свои слова? Или просто запугивает?

Он верил. Внезапно она поняла — он верил. Боски Фултон считал, что им не выстоять.

После того, что сказал Шалако, она понимала серьезность их положения. Но по-настоящему ее испугало другое: настроение Фултона, его петушиная самоуверенность, презрение к участи окружающих. И тут она осознала, что никто ее не защитит. Фон Хальштат — человек несомненной храбрости, как и граф Анри, но она слышала в лагере достаточно разговоров, чтобы понять: что-то готовится. Даже самые сильные мужчины обходили стороной Боски Фултона.

Появился Баффало Харрис. Фон Хальштат и граф Анри еще не ушли на свои посты.

— Над горами Анимас — дым, — сказал Баффало. — Знать бы его значение. Вот Шалако… — Баффало резко оборвал фразу: он сам поразился своей догадке. — Нет, не может быть!

— Что?

— Он должен был уже перевалить на другую сторону пика Стайна, и вот я просто подумал, Шалако знает значение дыма… если он посылает сигнал… нет, чепуха. Но ведь только он владеет языком дымов так же хорошо, как индейцы.

— Вы хотите сказать: он подал сигнал, который уведет индейцев? Но они вернутся.

По лестнице спустился Боски Фултон.

— Как насчет кофе?

Он нагло посмотрел на Ирину, затем с вызовом оглядел фон Хальштата.

— Вы покинули свой пост, — ответил ему холодно барон*. — Вернитесь и дождитесь смены.

— Хочешь, чтобы кто-то сидел наверху — иди сам, — ответил Фултон.

Никогда Ирина не видела такого выражения, какое появилось на лице барона. Вполне возможно, что он впервые столкнулся с неповиновением. Однако в следующее мгновение его лицо исказила гримаса холодной ярости, и он потянулся за винтовкой, стоявшей у двери.

Боски Фултон выхватил револьвер. В наступившей тишине громко щелкнул взведенный курок.

— Если повернешься, убью.

Фон Хальштат замер. До сих пор за ним всегда стояло могущество прусской армии. Сейчас он был один. Ему еще никогда не угрожали, и он задыхался от ярости. В то же время он не мог не понимать, что он на волосок от смерти. Человек за спиной убьет, не раздумывая.

Барон стоял перед выбором. Успеет он поднять ружье, повернуться, взвести курок и выстрелить до того, как в него пустит пулю человек за спиной?

— Опусти револьвер, Фултон, — прозвучал повелительный голос. — Спрячь револьвер и возвращайся на свой пост.

Больше всех удивился фон Хальштат: на локте поднялся Ханс Крюгер — в руках он держал двуствольный дробовик, направленный на Фултона.

Расстояние составляло не более двадцати ярдов, дробовик — короткоствольное быстродействующее ружье. Крюгер побледнел, на лице его выступил пот, но, без сомнения, он не шутил.

— Фултон, здесь достаточно картечи, чтобы разорвать тебя надвое, — сказал Крюгер, а мне терять нечего.

Казалось, глаза Боски потемнели. Или был виноват свет в помещении? Следившая за ним Ирина заметила, как его желтые глаза вспыхнули ненавистью, однако он демонстративно снял палец со спускового крючка, повернулся и зашагал к лестнице. Здесь он остановился и бросил через плечо взгляд, но двустволка неотступно следовала за ним.

Когда Фултон поднялся наверх, Крюгер опустился на тюфяк. Он хрипло дышал, брови блестели от пота.

Фон Хальштат остался стоять у двери, глядя на пустыню. Солнце клонилось к закату. Скоро ночь. Он смотрел, ничего не видя перед собой. Страх сковал его по рукам и ногам. Он, Фредерик фон Хальштат, испугался.

Барон знал, что немытый наемник убил бы его. Здесь ничего не значили его команды, в глазах этих людей у него не было ни авторитета должности, ни авторитета личности.

Он ненавидел их, ненавидел их дикую, безответственную свободу и независимость, сидевшую во всех этих людях. Он привык к покорности, признанию его власти, его положения. Независимость была в Шалако, Харрисе, Фултоне… во всех.

Прямая, фамильярная манера разговора Баффало Харриса всегда его коробила, но потребовался револьвер в руке Боски Фултона, чтобы фон Фальштат понял, как мало он здесь значит… Фредерик фон Хальштат, барон и генерал, может умереть так же, как простой крестьянин.

Медленно обернувшись, он взглянул на своего раненого помощника.

— Спасибо, Ханс, — сказал он.

Барон взял ружье, вышел наружу, занял свой пост и только здесь, снова вглядываясь в пустыню, понял, что впервые назвал Крюгера по имени.

И справедливо, потому что не вмешайся Крюгер, как бы он поступил? Обернулся бы? Или покорно подчинился?

Фредерик фон Хальштат уставился перед собой невидящим взглядом. Впервые в жизни он не знал ответа, впервые не был уверен в себе.