Читать книгу - "Проклятый род. Часть 2. За веру и отечество - Виталий Шипаков"

Рассказывать про свои видения да предчувствия Иван не стал, еще подумает Ермак, что он юродивый, а потому пошел на хитрость.

– Тоска что-то гложет, запить боюсь, иль еще чего похлеще учудить, – ответил он.

– Так ты же жаловался, что вина в Искере нету, – язвительно напомнил атаман.

– Будто сам не знаешь – свинья грязи завсегда найдет. Казачки, вон, с меду дикого да ягод бражку варят и потихоньку хлещут это пойло.

– Хлещут, а потом пердят с него, как с пушки бьют, – сердито пробурчал Ермак. – Ну, коли так, то лучше уж иди в поход, за меня Василий вон останется, – оставлять Искер на запившего Ваньку он просто побоялся.

– Пошли до крепости, неча зря рассиживать, дело надо делать, – позвал Ивана атаман.

Сойдя со струга, они дружно зашагали вверх по косогору. Воплотись бы воедино разум Ермака и Ванькино чутье с его неодолимой воинской удачей, все могло б сложиться по-иному, но не может простой смертный великим быть во всем – каждому свое, как говорится, а мечты про абы да кабы, наверно, самые дурацкие из всех, что только могут быть у человека.

61

Примостившись на носу передового струга, Княжич пристально глядел по сторонам. Миновало ровно две недели с той поры, как дружина Ермака выступила из Искера. Казачий вождь прислушался к совету молодого атамана и взял в поход почти все свое войско. В крепости остались только Мещеряк, Андрюха Лунь с Хоперской сотней да Соленый с половиной пушкарей.

Дойдя до правого притока Иртыша, реки Вагай, казаки обшарили ее снизу доверху, но не нашли не только самих бухарцев, а даже их следов, и теперь держали путь обратно на Искер.

Ермак уже прекрасно понял, что князь остяцкий обманул его, а потому велел идти совсем без роздыху, опасаясь нападения. К берегу не приставали даже ночью, плыли, освещая реку запаленными бадьями со смолой, вывесив их на шестах на носу у каждого второго струга. Казаки вымотались донельзя, однако не роптали. Не только чуткие, как волки, Княжич с Бешененком, но и все другие нет-нет да ощущали на себе брошенный с заросшего дремучим лесом берега злобный вражий взгляд.

– Иван, как думаешь, почему они не нападают? – обратился к Княжичу Максим.

– Боятся, видимо, чай, не полусотнею идем, а всей оравой да еще при пушках. К тому же, как им нас достать. Стрелу до стругов не докинешь, да и что нам стрелы, а челнами реку перекрыть они не смогут, мы их просто-напросто сомнем, потому как непривычны нехристи биться на воде. Это мой батька с Паном не боялись даже в море корабли турецкие громить.

При упоминании о своем отце Иван почувствовал смущение перед есаулом и, чтоб скорей закончить разговор, распорядился:

– Вели-ка лучше пушки зарядить.

Несмотря на их размолвку из-за Надьки с Маметкулом, – Максим всегда беспрекословно исполнял – приказы Княжича и не потому, что чуял за собой вину, просто он считал их совершенно правильными, но на этот раз Бешененок все же вопросил:

– Зачем? К вечеру выйдем на Иртыш, а там и до дому рукой подать.

– Карача с Кучумом хитрецы изрядные, в чем в чем, а уж в отсутствии коварства их не упрекнешь, могут даже возле самой крепости нас поджидать. Истина-то старая и им наверняка известная – подожди, когда твой враг решит, что опасность миновала, тогда и нападай на него. К тому же ты на небо погляди, коль ливень грянет, пушки зарядить будет очень трудно, только порох зря подмочим.

Максимка поднял голову. Близился закат, багряные лучи садящегося солнца, пробиваясь сквозь наползающие тучи, резали темнеющее небо, словно огненные клинки. Есаул и без Ивана знал, что коли солнышко садится в тучу, значит, быть дождю. Понятливо кивнув, но пошел на корму. Вскоре Княжич услыхал его задорный возглас:

– Эй вы, сами сделайте и передайте остальным, чтоб зарядили пушки да затравки с бочками пороховыми прикрыли шкурами звериными.

Литвины-пушкари, что были с ними, не дожидаясь для себя особого распоряжения, тут же принялись за дело.

Ермак, который шел на струге, замыкающем караван, видать, смекнул, в чем дело и, в свою очередь, отдал приказ налечь на весла.

Уже почти стемнело, когда казачье воинство наконецто вышло к Иртышу. И тут случилось то, чего и опасался Княжич. Сперва подул сильный встречный ветер, такой, что, несмотря на все усилия гребцов и попутное течение, струги перестали двигаться вперед, затем ударил ливень.

Сквозь шум дождя Иван с – Максимкою едва расслышали:

– Правьте к берегу.

Как ни хотел Ермак без роздыху дойти до крепости, но все же дал приказ остановиться. Другого выхода и впрямь, пожалуй, не было.

Выбиваясь из последних сил, гребцы сумели одолеть волну и выбраться на отмель.

– На берег не сходить. Старшины, к атаману, – словно эхо прозвучал передаваемый от струга к стругу очередной приказ.

– Пошли, – позвал Иван Максимку. Перепрыгнув через борт, они под проливным дождем двинулись вдоль берега и вскорости столкнулись с предводителем, который уже сам шел им навстречу.

– Ну, мать-природа, подложила нам свинью. Хошь не хошь, а бурю переждать придется, – посетовал Ермак и тут же начал отдавать распоряжения: – Струги на берег вытаскивать не будем, поставим на прикол, но вот людей придется отпустить, пускай от ливня под деревьями укроются. Под дождем сидеть всю ночь радость невеликая. А вы что скажите?

Максим, в отличие от Семки, прекрасно знал казацкие обычаи, поэтому по праву младшего чином ответил первым, как всегда, нахально и уверенно:

– Пушкари пусть у орудий остаются, зря мы, что ль, их заряжали, чай, не пряники медовые, не размокнут.

– А не взбунтуются твои литвины? – насмешливо поинтересовался атаман.

– Я им взбунтуюсь, сам на струге останусь им в пример.

– Добро, – кивнул Ермак и обратился к Княжичу. – А ты что скажешь?

– Да хоть так, хоть эдак делай – ничего хорошего. Коли буря еще пуще разыграется, с прикола струги может посрывать, а коль на берег вытянем, тогда при нападении трудно будет от ордынцев оторваться, – пожал плечами Ванька и добавил: – Давай-ка лучше я с дозором вдоль по берегу пройдусь на всякий случай.

– Я сам пойду, ты здесь распоряжайся, караулы не забудь поставить.

Взяв с собой десятка три бойцов, Ермак направился вглубь леса. Иван подумал: «Надо бы не в лес идти, а назад вдоль берега», – но лишь махнул рукой. Татарва могла быть где угодно – и впереди, и позади, и сбоку.

62

– Великий хан, они остановились, видать, аллах пришел на помощь к нам и послал бурю, – радостно воскликнул Карача, вбежав в шатер Кучума. Привыкший к поражениям хан не разделил восторга своего мурзы. Глядя на него полуслепым, но грозным взором, он спросил:

– Сколько в этот раз пришло урусов?

– Десять стругов, на каждом тридцать-сорок казаков.