Читать книгу - "Семья Зитаров, том 1 - Вилис Тенисович Лацис"

Мод с беспокойством взглянула на него.

— Они не лгут, не пытаются скрыть свои слабости и ошибки, — продолжал Ингус. — И не перекладывают вину на других, утверждая свою правоту. Если они чувствуют, что не могут выполнить слова, данного другому человеку, они говорят ему об этом сразу, а не оставляют его многие месяцы в неведении и во власти обманчивых иллюзий. И если этот второй человек здравомыслящий и честный, он даже будет благодарен за такую откровенность и не станет чинить никаких препятствий, а сойдет с дороги, сохранив самые лучшие воспоминания. Потерпите еще несколько мгновений и не перебивайте меня. В нашем договоре предусматривались два обстоятельства: рождество и семьсот фунтов стерлингов. Это можно сравнить с векселем, выданным на определенную сумму и на известное время. Время уплаты истекло на рождество прошлого года. Если у вас не хватило смелости сообщить мне свою точку зрения, то из чисто коммерческих соображений — вы же по натуре коммерсант — вам следовало дождаться этого срока. Но вы и этого не сделали. Вы опротестовали вексель досрочно, чтобы скорее пустить свои капиталы в оборот под более высокие проценты. Вы не имели права так поступать. Это значит, что я теперь могу привлечь вас к ответственности за нечестный поступок. И я это сделаю.

Он ничего не собирался делать, но все возрастающая растерянность Мод толкала его на эту жестокую игру.

— Генри… — еще раз начала она, но он опять прервал ее и, закурив вторую сигару, продолжал рисовать перед ней угрожающие перспективы.

— Существуют разные способы разрешения этого вопроса. Говоря аллегорически, я мог бы потребовать, чтобы суд возместил мне разницу в барыше, который вы получили благодаря этой коммерческой операции. Но я не корыстолюбив и не желаю обогащаться за счет других. Здесь замешано еще и третье лицо — ваш муж. В прежнее время, когда существовали рыцарские обычаи, я потребовал бы от него удовлетворения за совершенный вами опрометчивый шаг. Я весьма неплохой стрелок, и не было бы ничего удивительного, если бы я сделал вас вдовой. Но теперь такие приемы устарели. И вот во имя тех чувств, которые когда-то у меня были, которые и сейчас более искренни, чем ваши, я могу… — он медленно вынул из кармана револьвер и положил его на стол. — Вы понимаете? Кричать не имеет смысла, потому что я не собираюсь щадить себя. Пока взломают дверь и прибегут к вам на помощь, все уже будет кончено. Теперь говорите вы.

Нельзя сказать, чтобы это было великодушно с его стороны — заставлять женщину говорить под угрозой оружия, но кто в такие моменты думает о внешних формах приличия?

— Генри, как вы можете так… — начала Мод, искренне поверив его игре. — Ведь я вас любила, вы и сейчас мне не безразличны, но как я могла поступить, если я еще раньше дала слово другому — моему теперешнему мужу.

— Почему вы мне об этом не сказали в самом начале? Почему начали знакомство со мной и дали слово двоим?

— Ах, это такое запутанное дело, — удрученно проговорила она. — Мы с ним договорились, а потом он ушел на войну, и я не знала, вернется ли он когда-нибудь домой. Потом я встретилась с вами. Вы были таким милым, таким… я даже не знаю, как это выразить… И я вас полюбила. Мне казалось, что Уотсон никогда не вернется, а разве тогда я не имела бы права выйти за вас? Стыдно признаться, но я в то время даже желала, чтобы Уотсон не возвращался. Вы уехали, а через несколько месяцев его освободили от военной службы ввиду тяжелого ранения. Могла ли я ему тогда отказать? Ведь он был первым, к тому же пострадал на войне. Скажите, какая порядочная женщина поступила бы иначе?

— Какое у него ранение?

— Он хромает. Правая нога у него не сгибается. Он работает инженером на фабрике, и хромота не мешает ему.

— Скажите, что получилось бы, если бы я тогда явился в рождество со своими семьюстами фунтами стерлингов, а Уотсон еще не вернулся бы?

— Не знаю. Вероятно, вышла бы за вас.

— А потом, когда он бы вернулся?

Мод смущенно теребила скатерть. Ингус взял пакет с подарком и начал вертеть его в руках. Ну конечно, Мод сразу о чем-то догадалась и не могла не бросить взгляда в его сторону.

— Что у вас там, Генри?

— Посмотрите, — он протянул пакет Мод.

И вновь в ее глазах вспыхнул алчный огонек, так хорошо знакомый Ингусу по прежним временам. «Унижайся, Мод!..» — подумал он с презрением. Как она вся преобразилась! Как жадно дрожат руки, когда она примеряет перед зеркалом дорогой наряд, отделанный мехом! О, у нее совершенно нет гордости. И эту женщину ты когда-то любил, Ингус Зитар?

Как это теперь далеко и каким странным кажется… это чувство…

— Кому вы это привезли? — спросила она, рассматривая в зеркале свое нарядное отражение.

— Одной женщине, конечно, — ответил он.

— Она будет вам очень признательна. У вас, вероятно, есть сестра?

— Это не для сестры, потому что я не знаю, где она сейчас находится.

— Тогда — невесте?

— Ее у меня нет… больше… Видимо, придется подарить какой-нибудь ласковой девушке, если удастся встретить такую.

Нет, у нее совсем нет самолюбия. Если он заберет этот наряд и уйдет, она несколько ночей не будет спать и бедному мистеру Уотсону придется пережить немало неприятных минут. Какая ткань и какой мех! А сшит точно на заказ по ее фигуре.

— Генри… Вы уже нашли… эту девушку? — охрипшим голосом спросила она, избегая его взгляда.

— Она сама должна меня найти.

— Вам безразлично, кто она будет?

— Почти. Только чтобы она не была глупа…

— Нет, глупа она не будет! Смешно, если такой наряд попадет к человеку, который не знает ему цену.

— Вам представляется возможность позаботиться о том, чтобы этого не случилось.

— Вы полагаете?

Несколько мгновений Мод еще как будто колебалась, затем, бросив на Ингуса кокетливый взгляд, подошла к окну. Шурша, опустилась темно-зеленая штора. Комната погрузилась в приятный полумрак.

— Генри, почему вы не снимете пальто?

Ингус встал, положил револьвер в карман и вышел в переднюю. Грудь его дрожала от сдерживаемого смеха. Он был удовлетворен: Мод проявила свою готовность, и с него достаточно этого. Он взял шапку и вернулся к дверям комнаты. Поклонился Мод. Она сидела на диване.

— Всего хорошего, миссис Уотсон.

— Вы уходите? — вскочила она. — А наряд?

— Можете спокойно оставить его себе, если он вам нравится.