Читать книгу - "Завещание мессера Марко - Валентин Пронин"

Великий государь государей Кублай-хан с виду вот каков: росту хорошего, не мал и не велик, среднего росту; толст в меру и сложен хорошо; лицом бел и, как роза, румян, глаза черные, славные, и нос хорош, как следует.

Марко Поло

На рассвете звезда Цэнь клонилась к закату.

У зубчатых стен Ханбалыка рассеивалась белесая мгла. Караулы на башнях погасили сторожевые огни.

Широкие, прямые проспекты, проложенные от одних ворот до других, чтобы в случае нужды отряды конницы могли стремительно проскакать через весь город, ночью были пустынны. Только в середине просторной площади, около водяных часов, бодрствовала вооруженная стража.

За квадратом неподвижных каналов, среди мраморных и деревянных покоев, построенных на месте прежнего императорского дворца, дрожала предутренняя тишина – тишина покорности и ожидания.

В парке журчали фонтаны, окруженные осторожно высаженными камфарными деревьями, цветами шаоцяо и кустами роз. В озере, под склоненными до самой воды ветвями ив, плескались лебеди и утки редких пород. На дорожки выходили робкие газели, фазаны волочили длинные хвосты.

У каждой двери стояли рослые ойроты в золоченых китайских латах и шлемах с павлиньими перьями. Они дремали, опершись на копья с пучками выкрашенных конских волос.

Мимо дремлющих стражей неслышно крался круглолицый мальчик лет двенадцати в шелковом зеленом халатике. В высоком зале, разрисованном узорами и цветами, мальчик присел на край овального бассейна и стал играть с золотыми рыбками, смело хватавшими его за кончики пальцев.

Обрюзгший, широкобедрый старик-евнух подошел сзади и зашипел:

– Ты что, рехнулся, Лун-юй? Давно не пробовал бамбуковой палки? Дворец ждет пробуждения величайшего…

Мальчик вскочил на ноги и мгновенно исчез, скрипнув резной ореховой дверцей.

За окнами воздух из сиреневого становился розовым. Скворец пробежал по мраморному подоконнику, заглянул веселым глазом и громко свистнул. Старик замахал на него руками:

– Тише ты! Рано, рано еще…

Во внутренних покоях дворца легкий ветерок раскачивал шелковые кисти, свисавшие с потолка, и занавеси малинового и бирюзового атласа, расшитые золотыми фениксами. В каждой кисти была скрыта драгоценная амбра, источавшая приятный, волнующий аромат. На низких столиках стояли фарфоровые вазы с ветвями цветущих вишен.

Уронив головы на шелковые подушки, растеряв золотые шпильки и туфельки, здесь спали усталые танцовщицы и певицы. Около них в беспорядке валялись флейты, лютни, хуцинь и кунхоу.

Лун-юй наклонялся над девушками, дергал их за волосы и щекотал им пятки. Девушки взвизгивали и просыпались. Мальчик беззвучно смеялся и продолжал свой путь. Он привык проказничать, зная, что не будет наказан. Недаром его звали Лун-юй (Красавчик), – девушки любили гладить его румяные щеки, обнимать и шептать на ухо нежные слова.

В следующей комнате спали служанки, подававшие ночью вина, фрукты и яства. Лун-юй осторожно перешагнул через кувшины, через рассыпанные на полу золотые яблоки, индийские орехи, плоды манго и личи. Приоткрыв створку высокой, узорчатой двери, он заглянул в опочивальню.

В духоте, насыщенной пряными запахами, на пушистых коврах раскинулись бледные от ночного пьянства полуодетые красавицы. Мальчик без тени улыбки и озорства смотрел на их прекрасные лица.

Это были шестнадцатилетние монголки из племени хунграт. О таких в степи говорят: станом подобная тростнику, лицом – цветущему лугу, а глазами – глазам рассерженной рыси. Из племени хунграт, прославленного длиннокосыми певуньями и наездницами, ханы выбирают себе наложниц.

Лун-юй на цыпочках подошел к роскошной занавеси, сотканной из разноцветных шелковых нитей, опустился на колени и терпеливо склонил голову.