Читать книгу - "Царица Горго - Виктор Петрович Поротников"

когда вдруг стал царём. Однако эфоры принудили Леонида развестись с первой женой и взять в жёны юную Горго, дочь Клеомена. По эллинскому обычаю, брак между дядей и племянницей считался кровосмесительным, а потому недопустимым. Но знать Спарты преступила этот обычай, насильно сочетав браком Горго и Леонида. У Горго был сильный и мстительный характер, она была способна на любую крайность, лелея в душе месть за своего подло погубленного отца. Потому-то имовитые спартиаты выдали Горго замуж за Леонида, понимая, что тот сумеет вовремя удержать племянницу от любого опасного шага.

Горго далеко не сразу полюбила Леонида как супруга. Поначалу в их отношениях было немало холода и недоверия. Лишь с рождением сына Плистарха в сердце Горго понемногу распустился цветок искренней любви к Леониду.

Еврибиад пробудился ранним утром от тревожного сигнала боевой трубы. В эллинском стане был слышен топот ног, лязг оружия, громкие возгласы военачальников… С трудом поднявшись с ложа, Еврибиад окликнул слуг, чтобы те помогли ему одеться. Еврибиаду было больно ступать на раненую ногу, сильно беспокоила его и рана в правом боку.

Чтобы взбодриться, Еврибиад окунул голову в чан с дождевой водой.

В палатку вбежал симбулей Динон, облачённый в воинские доспехи.

– Персидский флот приближается к мысу Артемисий! – выпалил Динон. – Похоже, варвары намерены дать решительное сражение. Фемистокл велел дать сигнал к битве. Афиняне уже спускают на воду свои триеры. Я сказал Фемистоклу, что он явно поспешил с призывом к сражению, ведь окончательное слово за верховным навархом.

Еврибиад выслушал Динона, вытирая мокрую голову льняным полотенцем. Затем он бросил угрюмым голосом:

– Динон, прикажи спартанскому трубачу подтвердить сигнал Фемистокла. Битва так битва! Ступай!

Выбегая из палатки, Динон едва не налетел на Адиманта, который тоже спешил к Еврибиаду.

– Друг мой, безумец Фемистокл отдал приказ нашему флоту выйти в море навстречу кораблям Ксеркса, которые снялись с якоря и приближаются к нам, – заговорил Адимант, не сдерживая своего негодования. – Персы неминуемо нас раздавят, надо спешно уходить к узкой горловине Эвбейского пролива. Надеюсь, ты согласен со мной?

– Нет, не согласен, – ответил Еврибиад, властным жестом повелев слугам принести его доспехи и оружие. – Флот Ксеркса за последние несколько дней понёс большие потери. Полагаю, пришло время дать варварам решительную битву. Бежать от врага я не собираюсь!

– Но я же веду речь не о бегстве… – смутился Адимант. – Я же предлагаю встретить варваров в том месте Эвбейского пролива, где мы сможем сражаться с ними на равных.

В этот миг невдалеке раздался протяжный рёв спартанской трубы, подающей сигнал к сражению.

– Слышал, Адимант? – проговорил Еврибиад, с помощью слуг облачаясь в панцирь. – Вот подтверждение моих слов. Торопись к своим воинам, дружище. И не заставляй меня усомниться в твоей храбрости.

Не прибавив больше ни слова, Адимант скрылся за дверным пологом.

Впервые в жизни воинское облачение показалось Еврибиаду неимоверно тяжёлым. Охваченный ознобом и дрожью в ногах, он бессильно опустился на стул. В голове у него шумело, а во рту пересохло. Взяв из рук слуги-илота чашу с водой, Еврибиад жадно осушил её до дна. Ему стало легче дышать, однако сил у него не прибавилось ни в руках, ни в ногах.

Лекарь Зенон, пришедший, чтобы сменить повязки на ранах Еврибиада, изменился в лице, увидев того, облачённого в доспехи, с мечом у пояса.

– Клянусь Асклепием, это безумие! – бурно запротестовал Зенон, подступив к Еврибиаду. – Наварх, тебе нельзя в сражение! Ты должен немедленно лечь в постель! У тебя могут воспалиться раны, может опять начаться кровотечение.

Еврибиад надел шлем на голову и встал, решительно отстранив лекаря в сторону.

– Глупец, разве бывало такое, чтобы спартанец отлынивал от сражения, – проворчал он, набросив на плечи красную хламиду.

– Ты можешь истечь кровью и умереть! – воскликнул Зенон, умоляюще протянув руки к Еврибиаду. – Послушай меня, наварх. Я же врач и знаю, что говорю.

Задержавшись на пороге палатки, Еврибиад обернулся к Зенону и твёрдым голосом произнёс:

– Смерть в битве – это лучший жизненный исход для спартанца.

Зенон в отчаянии опустил руки, глядя на колыхающуюся входную занавесь, за которой исчез Еврибиад.

На спешно собранном военном совете, происходившем под открытым небом, греческие военачальники внимали в основном Фемистоклу, излагавшему своё мнение относительно того, какой тактики надлежит придерживаться эллинам, чтобы выстоять против персов в грядущей битве. Фемистокл, как всегда, говорил с настойчивым пылом, тут же палкой рисуя на песке возможные варианты хода сражения, отвечая на реплики несогласных с его замыслом.

Сидящий на скамье Еврибиад, казалось, в мыслях пребывает где-то далеко, настолько отсутствующим был его взгляд. Навалившись спиной на ствол молодой пинии, нижние ветки которой едва не касались его спутанных волос, Еврибиад то и дело облизывал пересохшие губы. На его бледном лице, с тёмными кругами под глазами, застыло выражение полнейшего безразличия к тому, о чём говорил Фемистокл, и к тем опасностям, какие совсем скоро должны были обрушиться на эллинов вместе с флотом Ксеркса.

Всем военачальникам было известно, что Еврибиад страдает от ран, полученных им во вчерашней битве с киликийцами. Все военачальники были поражены тем, что Еврибиад нашёл в себе силы облачиться в доспехи и прийти на совет. Все видели, что Еврибиад собирается участвовать в сражении, хотя еле стоит на ногах. И вот, слушая Фемистокла, навархи не спускали глаз с Еврибиада, ожидая, что он скажет. И передаст ли начальство над флотом Фемистоклу.

Закончив говорить, Фемистокл спросил у Еврибиада, каково будет его решающее слово.

– Твой тактический замысел хорош, друг мой, – с усилием вымолвил Еврибиад, чуть подавшись вперёд и в изнеможении опершись на воткнутое в землю копьё. – Я согласен с твоим мнением. Поручаю тебе выстроить наш флот перед битвой. Настаиваю лишь на том, чтобы спартанские триеры заняли центр нашего боевого строя.

Адимант раздражённо выкрикнул, мол, в плане Фемистокла не всё как следует продумано, в частности, у эллинов не будет возможности для манёвра и для отступления.

– Нам придётся победить или погибнуть! – воскликнул Адимант с трагическими нотками в голосе.

– Это лучший исход для любого сражения, – промолвил Еврибиад, бросив холодный взгляд на Адиманта.

– Я настаиваю на отступлении нашего флота к Гемейским скалам, – сказал Адимант, – время у нас ещё есть. Еврибиад, сразившись с варварами у Гемейских скал, ты станешь победителем. Но, приняв битву у мыса Артемисий, ты, скорее всего, погибнешь. Выбирай!

Вскочив со своего места, Адимант напряжённо взирал на Еврибиада в ожидании его ответа. Замерли в молчании и все прочие навархи.

Еврибиад поднял глаза на Адиманта и улыбнулся. В этой улыбке отразилась вся его жизненная философия. «Я не страшусь