Читать книгу - "Графиня де Шарни. Том 1 - Александр Дюма"

Катрин не ошиблась. Несмотря на приветливость, с которой ее отец встретил Питу, он выглядел еще более мрачным, чем обычно. Он пожал Питу руку, и тот почувствовал, что его рука холодна и влажна. Дочь по обыкновению подставила ему для поцелуя побледневшие и вздрагивавшие щеки, однако на сей раз он едва коснулся губами ее лба. Мамаша Бийо поднялась, как всегда, при виде мужа: она считала его выше себя и глубоко уважала. Но фермер не обратил на нее внимания.

— Ужин готов? — только и спросил он.

— Да, отец, — отвечала мамаша Бийо.

— Тогда скорее за стол, — приказал он. — У меня сегодня еще много дел.

Все прошли в небольшую столовую. Она выходила окнами во двор, и никто не мог зайти с улицы в кухню незамеченным.

Для Питу принесли прибор; посадили молодого человека меж двух женщин спиной к окну.

Как бы велико ни было беспокойство Питу, в его организме было такое место, на которое его состояние никогда не влияло: желудок. Вот почему, несмотря на всю проницательность своего взгляда, Бийо не смог заметить в госте ничего, кроме удовлетворения, которое тот испытывал при виде аппетитного капустного супа, а также последовавшего за ним блюда с говядиной и салом.

Однако нетрудно было заметить, что Бийо страстно хотел узнать, простая ли случайность привела к нему на ферму Питу или в этом был какой-то расчет.

И потому в то время, когда уносили блюдо с говядиной и салом, чтобы заменить его жарким из барашка, на которое Питу поглядывал с видимым удовольствием, фермер неожиданно сбросил маску и прямо обратился к молодому человеку:

— А теперь, дорогой Питу, когда ты убедился в том, что ты на ферме — всегда желанный гость, можно ли узнать, каким ветром тебя сюда занесло?

Питу улыбнулся, обвел вокруг себя взглядом, чтобы убедиться в том, что его не видят и не слышат чужие глаза и уши, и дотронулся левой рукой до правого рукава.

— Вот, папаша Бийо, — молвил он, указывая на два десятка проволочных силков, намотанных в виде браслета вокруг запястья.

— Ага! Ты, стало быть, переловил всю дичь в лесничествах Лонпре и Тай-Фонтен, а теперь перекинулся сюда? — заметил палаша Бийо.

— Не совсем так, господин Бийо, — доверчиво отвечал Питу. — С тех пор как я имею дело с этими чертовыми кроликами, мне кажется, они стали узнавать мои силки и обходить их стороной. Вот я и решил этой ночью побеседовать с кроликами папаши Лаженеса: они не такие смекалистые, зато мясо у них нежнее, потому что они питаются вереском и тимьяном.

— Ах, дьявольщина! — воскликнул фермер. — Что-то я раньше не замечал, что ты лакомка, мэтр Питу.

— Да я не для себя стараюсь, — отвечал Питу, — я хотел угостить мадмуазель Катрин. Ведь она недавно болела, ей нужно есть хорошее мясо…

— Да, — перебил его Бийо, — ты прав: видишь, к ней еще не вернулся аппетит.

Он указал пальцем на чистую тарелку Катрин; съев несколько ложек супу, она не притронулась ни к говядине, ни к салу.

— Я не голодна, отец, — покраснев, отвечала Катрин, словно застигнутая врасплох. — Я выпила большую чашку молока с хлебом незадолго до того, как господин Питу проходил мимо моего окна, а я его окликнула.

— Я не спрашиваю, почему ты хочешь или не хочешь есть, — заметил Бийо. — Я констатирую факт, только и всего.

Взглянув в окно и окинув взглядом двор, он прибавил, поднявшись из-за стола:

— А-а, ко мне кое-кто пришел.

Питу почувствовал, как Катрин наступила ему на ногу. Он повернулся к ней лицом и увидел, что она смертельно побледнела, указывая глазами на выходившее во двор окно.

Он проследил за взглядом Катрин и узнал своего старого друга папашу Клуи, проходившего мимо окна с перекинутой через плечо двустволкой Бийо.

Ружье фермера отличалось от других серебряными спусковыми крючками.

— Глядите-ка: папаша Клуи! — молвил Питу, не видя в том ничего страшного.

— Он принес вам ружье, господин Бийо.

— Да, — кивнул Бийо, садясь на место, — пусть поужинает с нами, если еще не ел. Жена! Отвори папаше Клуи, — приказал он.

Тетушка Бийо встала и пошла к двери. Не сводя глаз с Катрин, Питу спрашивал себя, что могло заставить ее так сильно побледнеть.

Вошел папаша Клуи: вместе с ружьем фермера он придерживал той же рукой зайца, подстреленного, по-видимому, из этого ружья.

Читатель помнит, что папаша Клуи получил от герцога Орлеанского разрешение убивать в день по одному кролику или зайцу.

В этот день была, очевидно, очередь зайца.

Он поднес свободную руку к меховому колпаку, который он носил, не снимая; колпак совершенно вытерся, потому что папаша Клуи лазил в нем сквозь заросли, словно кабан, не замечая колючек.

— Имею честь приветствовать господина Бийо и всю честную компанию, — молвил он.

— Здорово, папаша Клуи! — отвечал Бийо. — А вы — человек слова, спасибо.

— Раз договорились — значит договорились, господин Бийо. Вы меня встретили нынче утром и сказали так: «Папаша Клуи! Вы отличный стрелок; подберите-ка мне дюжину пуль к моему ружью, этим вы мне окажете большую услугу». На что я вам ответил: «А когда вам это нужно, господин Бийо?» Вы мне сказали: «Нынче вечером, обязательно!» Тогда я ответил: «Хорошо, они у вас будут». И вот пожалуйста!

— Спасибо, папаша Клуи. Поужинаете с нами?

— Вы очень добры, господин Бийо, мне ничего не нужно.

Папаша Клуи полагал, что невежливо отказываться, если тебе предлагают сесть, когда ты не устал, и приглашают тебя отужинать, когда ты не голоден.

Бийо это было известно.

— Ничего, ничего, все равно садитесь за стол. У нас есть и еда и вино, ежели вы не хотите поесть, так выпейте.

Тем временем мамаша Бийо, не проронив ни слова, уже поставила на стол тарелку, положила приборы и салфетку.

Затем она придвинула стул.

— О Господи! Ну раз вы так настаиваете… — молвил папаша Клуи.

Он отнес ружье в угол, положил зайца на выступ буфета и сел за стол.