Читать книгу - "Меня зовут - Кожа - Бердибек Ыдырысович Сокпакбаев"

думает:, как хорошо было во времена медресе. Я бы сейчас признался, муэдзин отстегал бы меня плеткой, и на этом дело кончилось бы. Ну пришлось бы мне месяц спать на спине, да

дома еще добавили бы, и все... А сейчас: собрание, стенгазета, педсовет. Ты прав, Кожа, признаваться не стоит... »

Я покраснел так, что у меня слезы из глаз покатились и... признался.

Потом я просил Рахманова заступиться за меня на педсовете. Как вы думаете, что он мне сказал? Бьюсь

об заклад, вы никогда не догадаетесь! Рахманов сказал:

«Если ты хочешь, то я за тебя заступлюсь. Но на твоем месте я не стал бы об этом просить...»

И он рассказал мне историю о том как еще студентом он сделал одну большую глупость (вы уж простите, но, сами

понимаете, чужую тайну я выдать не могу). И о том, как не мог успокоиться до тех пор, пока прямо и честно не

признал свою ошибку и не получил за нее заслуженного наказания.

«Как хочешь, Кожа,— закончил свой рассказ Рахманов,— я могу выступить и сказать: «Пожалейте этого

мальчика. Он трусоват и не умеет держать ответ за свои поступки».

Конечно, я отказался.

... В этот день, следующий после тоя, я напрасно ждал Султана. А нужен он был мне для того, чтобы прямо

высказать ему все, что я о нем думаю. Но проклятый парень не показывался, и я отправился искать его в табун.

На том месте, где обычно доят кобыл, я увидел Сугура, отца моего приятеля. Это был человек маленького роста,

на редкость подвижный, с редкой бородкой и прихрамывающий. Таким он вернулся с войны. Правда, несмотря на

его хромоту, ни один здоровый мужчина не смог бы угнаться, когда он бегает за своими лошадьми.

Он сам заметил меня и позвал:

— Ну-ка, иди сюда, оболтус! Я подъехал нему.

— Где Султан?

— Откуда я знаю...

— Кому же знать, как не тебе? Вы же вместе обделываете ваши воровские делишки! Правду говорят, плут всегда

найдет товарища-плута! Слезай-ка с коня и пусти его.

Одной рукой удерживая кобылу за поводья, другой он стянул меня наземь. Это уже было настоящим

издевательством. Кругом стояли люди, глазели и хохотали. Сугур ловко снял уздечку и седло, шлепнул кобылу по

спин, и пустил ее пастись.

Знаете ли вы, что означает ходить пешком? Нет вы не знаете этого. Для того чтобы полностью понять это, нужно

шагать с седлом на спине, да еще под громкий смех окружающих. Прошли те славные денечки, когда я гарцевал

на иноходцах! Ну что ж, сам во всем, виноват...

Я бросил седло у порога и вошел в шалаш. Мама делала курт — белый ноздреватый сыр. Она повернулась ко мне,

и в глазах ее была... нет, не строгость! Ох, насколько бы легче было мне, если бы мама глядела строго, сердилась бы или кричала...

В глазах мамы была такая печаль, что мне захотелось броситься к ней, зарыться головой в ее колени и

заплакать. Видно, кто-то уже успел рассказать маме про вчерашний случай на тое.

— Что же ты наделал, сынок?— тихо спросила мама.

— Ничего.

— Я же тебя просила: не подходи к Султану, держись от него подальше.

— Я же ничего не сделал...

— Значит, я могу пойти к этому чабану,— устало сказала мама,— и отругать его: зачем он ни за что ни про что

набросился на моего сына?

— Нет... но...— Язык решительно отказывался повиноваться мне.

— Кожа, Кожа, как ты дошел до жизни такой, что любой человек имеет право схватить тебя за шиворот и лупить...

Я молчал. Я и сам не заметил, как я дошел до жизни такой.

Я пообещал маме никогда больше не дружить с Султаном и уехать в степь, где мои одноклассники помогали

колхозу.

В этот же день приехала двухтонка с кормом. Шофером на ней был веселый, разговорчивый парень, Кайыпжан. Я

сел к нему в кабину, попрощался с джайляу и покатил в село.

На этот раз мы давали крюк. Машине не пробраться через перевал, где мы проезжали с Султаном. Довольно

скоро, однако, мы добрались до красного горного выступа, откуда дорога вела прямо в аул. Но Кайыпжан почему-то свернул в сторону. Я удивился. Шофер объяснил мне, что нужно будет прихватить с собой школьников,

которые косили сено в низине.

Это мне не очень понравилось. Вы, дорогие читатели, вероятно, помните, что, когда мои одноклассники

собрались на работу, я не поехал с ними. Теперь... Что должно случиться теперь, представить нетрудно. Лучше

уж было бы намазаться медом и сесть на муравьиную кучу, чем терпеть все уколы и насмешки за то, что я

бездельничал на джайляу.

У подножия горы, прямо на берегу речки, мы увидели большую юрту и белую палатку. Над ней трепетал на ветру

красный флажок. На поляне группа ребят в трусиках играла в волейбол.

Машина остановилась на противоположном берегу реки. Река эта была необыкновенной. На мелком дне ее

лежали огромные камни, каждый величиной с овцу. Но мне было не до удивительных камней. Я успел узнать всех

мальчишек, игравших в мяч. Здесь было несколько ребят из нашего класса.

Кайыпжан вышел из кабины:

— Эгей! Орлята!— крикнул он.— Как можно про-ехать на ваш берег?

Ребята бросили игру и подошли к самой воде.

Впереди бежал Батырбек. Он в этом году окончил уже седьмой класс. Я не знаю, что означает точно выражение

«плотносбитый силач», которое попадалось мне в книгах. Но чувствую, что оно касается именно таких ребят, как

широкогрудый, мускулистый Батырбек. Даже ребята из восьмого и девятого классов не решались вступать в

стычки с Батырбеком. Он участвовал в районной спартакиаде и был послан оттуда на областную.

— Нужно было ехать другой дорогой, чтобы добраться до брода,— сказал Батырбек.— Теперь придется

возвращаться назад и делать большой крюк.

— Жаль!— Водитель почесал подбритый затылок.— Мне поручили прихватить вас со всем багажом и палаткой в аул.

— А мы сейчас построим мост,— предложил Батырбек.

Кайыпжан засмеялся:

— Уж не тот ли ты сказочный богатырь, что одним дыханием сдвигает горы?

Батырбек, казалось, не слышал насмешки.

— Дежурный, строй ребят!— закричал он.

Сейчас же из палатки выбежал такой же голоногий, как и все остальные, мальчишка. Он поднял к небу

сверкающий на солнце медный горн и затрубил.

У меня, конечно, нет часов. Но, даже если бы они были, я не успел бы вытащить их из кармана