Читать книгу - "Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли"

И все-таки где же они все?

Я отнесла Стивена к печке и усадила на стул.

— Я уже большой мальчик, — заявил он.

Ему было двадцать месяцев, и, когда я обнимала его и прижимала к себе, он обычно упирался и выкручивался. Но сегодня ему все время хотелось лежать у меня на руках. Мой бедный малыш приболел: его светло-карие глаза мерцали тусклым стеклянным блеском, а рыжие волосы были влажными от пота. Лихорадка?

— Это всего лишь круп, — сказала мне Молли. — Дети тут всегда болеют зимой. К весне проходит.

Я взяла со стола чашку с водой и поднесла к его губам:

— Вот, a rún, попей немножко.

Когда Майкл, больной лихорадкой, лежал один в сарае, ему ужасно хотелось пить. Не выпуская из рук Стивена, я нагнулась, взяла полено из ящика для дров и подбросила его в огонь. Ящик этот был наполнен лишь до половины.

Молли поручила мне послать Пэдди, Джонни Ога и Томаса на склад лесоматериалов. Заказанные ею дрова были уже приготовлены. Но Пэдди, которому побыстрее хотелось попасть в центр города, тогда сказал:

— Мы заберем их по дороге домой.

Мне бы настоять на своем… Пэдди — хороший мальчик, очень работящий. Он больше ни разу не вел себя со мной так дерзко, как тогда у Маккены. «Нужно дать им идти своей дорогой», — сказала Майра. Да и какой у нас выбор? Она относилась ко мне очень по-матерински.

— Ты должна заботиться о младших, Онора, и дать возможность расти малышу внутри тебя. А мы с мальчиками будем заколачивать большие деньги.

Теперь к обычной беседе за обеденным столом добавились еще и рассказы Майры о ее работе. Она никогда не жаловалась — даже насчет того, что до города нужно было идти четыре мили. Впрочем, ее частенько подвозили повозки для доставки грузов, а однажды вечером перед таверной Маккены ее высадил один шикарный экипаж. Майра любила пересказывать нам свои беседы с торговцами и бизнесменами, с которыми встречалась у Крокера.

— Железная дорога, — заявила как-то она, — вот что поднимет нас всех на ноги. Чикаго станет центром всей Америки, потому что отсюда во все стороны — на юг, север, запад и восток — будут расходиться железнодорожные пути. Такова особенность нашей географии.

Парни тогда рассмеялись и сказали, что Майра повторяет чье-то чикагское бахвальство. До сих пор было проложено всего-то двадцать миль рельсов. Кому нужны железные дороги, если есть канал, баржи и корабли на озере?

Наверху должно было быть уже очень холодно. Я встала, прижала Стивена к бедру и подошла к лестнице:

— Джеймси, Бриджет, Дэниел, Грейси! Спускайтесь к печке!

Перед этим Джеймси сообщил, что они «репетируют»: весь день я слышала доносившиеся сверху обрывки каких-то мелодий и топот бегающих детских ног. Приятно было видеть Джеймси таким бодрым и воодушевленным. Я ожидала, что, приходя из школы, он будет сыпать рассказами об уроках и других детях, однако в действительности они с Дэниелом говорили очень мало. И не хотели, чтобы я отводила их в школу или забирала оттуда.

— Мы тебе не малые дети.

Джеймси спросил у меня, отправится ли он на бойню в следующем году, когда ему исполнится семь. За меня ответил Пэдди:

— Ты — не пойдешь.

Это мне стоило найти себе какую-то работу после рождения ребенка. И все же я была благодарна, что сейчас мне не приходилось напрягаться. В мои обязанности входили лишь стирка для постояльцев, помощь в уборке дома и присмотр за младшими детьми. Хотя с последним в основном справлялась моя Бриджет — Стивен и Грейси были в восторге от нее. Ей исполнилось всего-то три года, но в голове у нее уже была масса разных идей — вроде «давайте представим, что мы плывем по реке на корабле». Эта мне казалась особенно удачной, потому что так я могла играть роль дремлющей пассажирки.

— Дети! — снова позвала я.

Они вприпрыжку сбежали с лестницы.

— Как Стивен, мама? — спросила Бриджет.

— Спит.

Джеймси коснулся лба Стивена:

— Горячий, мама.

— У него круп, — сказала я.

Я отдала им выпить наше последнее молоко. Джеймси и Дэниел подтянули к огню взятые у Молли стулья. Мы уселись в кружок.

— В какие игры вы там играете? — спросила я.

— Не могу тебе сказать, мама, — ответил Джеймси. — Потом сама увидишь.

— Мы собираемся… — начала было Бриджет.

— Молчи! — оборвал ее Дэниел. — Это же сюрприз.

Грейси уже сидела рядом со мной и гладила Стивена по плечу. Она была всего на два месяца старше него, но называла его «малышом» и всегда очень нежно к нему относилась.

— С ним все будет хорошо, — сказала я ей. — Садись вместе с Бриджет поближе к печке. Зажги лампу, Джеймси.

Мой сынишка уже научился просовывать соломинку сквозь решетку печки, а потом аккуратно переносить огонек на фитиль лампы.

— Подбрось еще полено, Дэниел, — попросила я. — Только осторожно.

— Там дров осталось не так уж и много, тетя Онора, — ответил тот.

— Ну, дров у нас будет предостаточно, когда мальчики и твоя мама вернутся домой, — успокоила его я.

— А я бы хотел, чтобы они были уже здесь, — сказал Джеймси.

— Я тоже.

Стивен спал. С каждым вдохом в его груди слышался свистящий хрип.

Вскоре мы с детьми не заметили, как и сами задремали.

Разбудил нас снег. В деревянные стены дома со стуком посыпалась твердая ледяная крупа.

Мальчики бросились к окну. Джеймси приподнял Дэниела, чтобы тот выглянул в него, а потом опустил на пол.

— Там снежная метель, мама, — доложил мне Джеймси.

Наши постояльцы много рассказывали нам о местных метелях. «В Ирландии ничего подобного не бывает», — утверждали они. Здесь же буря из прерии сталкивается с ветрами со стороны озера, и вместе они взбивают тучи до тех пор, пока с небес не начинают валить куски льда, совершенно не похожие на снежинки у нас на родине.

— Это как мушкетные пули, летящие со всех сторон, которые секут лицо, если оно открыто, — описывал это Барни Макгурк.

— И налетает такой буран очень быстро, — поддакивали остальные.

Было множество случаев, когда в такую пургу люди теряли ориентацию, начинали кружить на месте и в итоге замерзали в нескольких шагах от спасительного крова. А Майра с мальчиками попали как раз в такую непогоду.

— Там уже много снега намело, мама, — сказал Джеймси.

Наши мальчишки давно мечтали о большом снегопаде. Их приятели рассказывали им, что это здорово и очень весело. Весело…

— Мне холодно, мама, — сказала Бриджет.