Читать книгу - "Странники войны - Богдан Сушинский"

— По-моему, вы явно отвлеклись, господин щтурмбаннфюрер, — тотчас же уловила перемену его настроения Фройнштаг. — Начали вы банально — с женских ножек. Что великодушно простилось бы вам: не требовать же после стольких дней разлуки, чтобы вы восхищались не телесами моими, а душой.

— Ну почему же... — нечленораздельно промычал Скорцени, только теперь поднимаясь.

— Уже хотя бы потому, что любое ваше оправдание в данной ситуации будет выглядеть смешно. Поэтому наберитесь мужества... Тем более что вы ничего не теряете. Найдется немало женщин, которые обожествляли бы вас только зато, что вы восхищаетесь их телесами, с полным безразличием относясь к душам, разуму, честности и прочим церковно-интеллигентским аксессуарам. Другое дело, что вы действительно отвлеклись от ножек! Вместо того, чтобы окончат тельно увлечься.

Скорцени не удержался и, приблизившись к Лилии, с нежностью, на какую только был способен, провел ладонью до ее щеке. «Фройнштаг... Эта женщина бесподобна».

— Вместо того, чтобы окончательно увлечься, Скорцени, — выг зывающе повторила свое главное обвинение девушка, чуть прикрыв глаза и потянувшись к нему губами, вполне созревшими для любого небезгрешного поцелуя. И Скорцени действительно поцеловал ее. Но слишком уж богобоязненно. —...А вот этого ни одна женщина уже не способна простить вам, — умиляла его своей логикой Фройнштаг. — Ни одна, штурмбаннфюрер. И винить в этом — все равно, что богохульствовать, стоя на паперти. О чем вы думали?

— О Еве.

— Надеюсь, не той, библейской?

— Нет, конечно.

— Ну, слава богу. В последнее время вы так много твердили мне о Еве, что я уже начала побаиваться: вдруг это кончится вашим пострижением в монахи.

— Просто я вспомнил, что в «Вольфбурге» появилась лже-Ева и что во всю ту далеко не библейскую историю, которую мы затеяли на исходе существования Третьего рейха, ее появление может привнести совершенно немыслимые тонкости и нюансы.

— Если, увлекшись этой лже-Евой, вы хоть на пять минут забудете обо мне...

— Фройнштаг, — укоризненно молвил штурмбаннфюрер.

— Если вы, Скорцени, хоть на пять минут по-настоящему увлечетесь этой лже-Евой, — а она действительно хороша собой, как видите, я даже не пытаюсь отрицать этого — я не стану строить интриги. Не стану ни страдать, ни раскаиваться. А попросту убью вас.

— Это невозможно, Фройнштаг.

— Но я действительно убью вас, — с мрачной серьезностью подтвердила Лилия. — Простить вам, как простила ту предательскую ночь на вилле полковника Боргезе, в присутствии вашей жалкой итальянки, уже не смогу. Предупреждаю.

— Вы бесподобны, Фройнштаг. Я действительно думал о лже-Еве, но только потому, что пытался определить ее роль в диверсионном гамбите с двойником фюрера.

— Но вас может соблазнить то, что Альбина Крайдер получит возможность быть близкой с фюрером.

— Не вижу логики. Если бы я увлекся Альбиной, то предполагаемая близость с фюрером способна была бы вызвать во мне только ревность.

— Существует логика, которая вам недоступна, Скорцени. Особенно в минуты близости со мной...

«Что верно, то верно, — мысленно согласился Отто. — Причем это становится все заметнее».

— Я же опасаюсь того, что сугубо инстинктивно сработает месть самца: «Если уж он будет с ней, то только после меня». Что, не права?

— До этого я пока не додумался, — признал Скорцени и вдруг, не сдержавшись, расцеловал ее, не в состоянии при этом хоть как-то замаскировать ироническую улыбку.

— И предупреждаю, — игриво уходила от его ласк Лилия. — Вначале я пристрелю вас, а уж затем вашу «двойняшку». И только попробуйте подумать о том, что пора подыскать двойника для меня.

— Природа не придумала для вас двойника, Фройнштаг. Она попросту не способна на это. Дважды сотворить такое чудо природы не в состоянии даже природа.