Читать книгу - "Подземный мир - Вольфганг Хольбайн"

поёжился - и не только от холодного ветра. Нигде не чувствовалось ни малейшего следа человека. Но чьё-то присутствие ощущалось. Когда он ступил на лестницу, ведущую к главному входу, что-то неуловимое, похожее на паутинки бабьего лета, мимолётно коснулось его лица.

Так же беззвучно, как и дверцы автомобиля, перед ним распахнулись двери замка. Огромный зал вестибюля тонул в сумерках.

Михаэль нерешительно огляделся, не зная, куда: идти дальше. Не блуждать же наугад из одного помещения в другое в поисках Вольфа.

Но долго ждать ему не пришлось. На лестнице послышались неравномерные шаги, будто идущий прихрамывал или подволакивал ногу. Когда в темноте наконец обозначились контуры фигуры, Михаэль узнал Анзона. Тот действительно хромал. На лбу у него красовалась громадная шишка, а согнутую левую руку он прижимал к груди, будто опустить её было больно. Видимо, битва с Брокком не прошла для него бесследно.

Главнокомандующий Подземья жестом приказал следовать за ним. Поднимался он по лестнице с таким же трудом, как и спускался. Они пересекли зал со старинными портретами в рост, затем ещё один зал, полный рыцарских доспехов. Михаэль всюду видел и то, о чём говорил отец: крошечные красные глазки видеокамер и датчики, которые контролировали здесь каждую пядь. Отец ошибался в одном: как видно, Вольф был в силах наложить чары и на технику. А если она даже и срабатывала, подавая где-то сигналы тревоги, охрана была зачарована.

Наконец в одном зале Анзон сошёл с ковровой дорожки, протоптанной миллионами посетителей, и коснулся рукой деревянной панели на стене- Послышался тихий щелчок, панель вдвинулась в сторону, из открывшегося проёма дохнуло жаром, и Михаэль шагнул в узкий -проход.

Как и предполагал отец, то была скрытая система внутри замка. Здесь пахло гарью, на стенах лежал плотный слой сажи.

Анзон закрыл за собой потайную дверь и указал налево. Они долго шли по коридору, потом спустились по лестнице, снова прошли вперёд и опять поднялись по ступеням. Михаэль потерял ориентировку, но теперь он и не пытался запомнить дорогу. На сей раз он уже не собирался бежать или как-то защищаться.

Наконец Анзон подвёл его к низкой, обитой ржавым железом двери, в которую было вделано зарешёченное оконце. Михаэль покорно вошёл, узнал застенок, в котором уже однажды сидел, и удивлённо обернулся к Анзону:

- Где Вольф? Мне надо к нему, и

- Не сейчас, - ответил Анзон. То были его первые слова, и Михаэля поразил его голос, лишённый всякого выражения. И вообще он мало чем напоминал того властного военачальника, каким его знал Михаэль. А ведь он должен был держать на Михаэля зло хотя бы за свои ранения, но лицо его оставалось неподвижным, словно застывшая маска.

- Но мне надо к нему! Он дал мне слово отпустить моего отца и Хендрика, если я приду.

- Не сейчас, - повторил Анзон, как магнитофон. Он уже хотел повернуться и уйти, но Михаэль рванул его за руку. Лицо Анзона исказилось от боли. Он выдернул руку, но больше ничем не ответил на грубое поведение Михаэля. Тот Анзон, которого знал Михаэль, не упустил бы случая нанести удар.

- Мне надо с ним поговорить! Я сделал всё, что он хотел. Теперь он должен сдержать своё слово!

- Его здесь нет! - ответил Анзон. - У меня приказ привести тебя сюда и охранять, а больше я ничего не знаю.

- Но вы отпустите их на волю? Вольф сдержит своё слово?

- Об этом мне ничего не известно, - ответил Анзон. - Ты останешься здесь. И не пытайся бежать. - С этими словами он повернулся и вышел механической поступью. Снаружи задвинулся засов.

- Стой! - крикнул Михаэль, бросаясь к двери. - Позови Вольфа, слышишь? Он дал мне слово!

Михаэль барабанил кулаками в дверь, пока не устал. Вольф обманул его, но разве можно было ждать чего-нибудь другого? Разве он не использовал Михаэля с самого начала только для осуществления своих планов?

Разбитый и подавленный, пленник сел на край кровати и начал приводить в порядок мысли. Не то чтобы он был очень уж разочарован. Да, он допустил ещё один промах, но ведь у него и не было другого выхода.

Вскоре Михаэля сморил сон, а проснувшись, он почувствовал, что прошло много времени. На скамеечке у его кровати стоял кувшин с водой и деревянная плошка с фруктами и хлебом.

День прошёл без изменений, а за ним и второй. Михаэль не знал, соответствует ли ритм его сна реальному суточному времени, но, по его расчётам, шёл примерно четвёртый день заточения, когда в камере наконец появился Анзон. Михаэль издали заслышал его шаги. Воин все ещё прихрамывал, но рука уже поджила и двигалась нормально.

- Господин желает тебя видеть, - сказал он.

Михаэль покинул свою темницу, но в коридоре остановился и внимательно посмотрел в лицо Анзону. И опять увидел то же окаменение и пустоту во взгляде. Внутренний голос подсказывал ему, что это бессмысленно, но все же он попытался пробиться к тому Анзону, который скрывался где-то глубоко под слоем беспамятства.

- Ты называешь господином Вольфа?

Анзон кивнул и жестом велел идти. Михаэль подчинился, но не сводил с Анзона глаз.

- Но Вольф твой враг, ты же знаешь!

- Он наш господин, - монотонно сказал Анзон.

- Опомнись! Я не знаю, что он с вами сделал, но ты должен защищаться. Слышишь, Анзон? Он всех вас уничтожит. Он виноват в том, что творится сейчас с Подземьем!

- Я знаю, - сказал Анзон.

- И продолжаешь ему подчиняться? Ты должен бороться, Анзон! Я знаю, ты можешь! Ты воин, обученный борьбе, а он только лживый старик, укравший пару магических приёмов!

Ему показалось, что его слова подействовали. В пугающей пустоте взгляда Анзона затеплилась искорка чего-то похожего на испуг, но в то же время промелькнула и тень непреклонной силы, которая когда-то одухотворяла этого человека. Но тут же его взгляд снова потух за пеленой пустоты:

- Он наш господин. Мы должны ему подчиняться.

Михаэль отступился. Власть Вольфа над этим человеком была велика. Да Михаэль и побаивался успеха. Если бы ему удалось пробудить Анзона, Вольф заметил бы это. И расплачиваться пришлось бы отцу и Хендрику.

Они пересекли лабиринт и наконец вошли в ту комнату с камином, где он уже однажды говорил с Вольфом.

Вольф, согнувшись, стоял у камина в чёрном, ярко расшитом халате, и хотя было тепло, в камине горел яркий огонь и Вольф зябко потирал над пламенем