Читать книгу - "Великий океан - Иван Фёдорович Кратт"

стрелял в губернатора. Потом бежал в войско Идальго — вождя мексиканских повстанцев. Правительство оценило его голову в десять тысяч пиастров. Догадывался Алексей и о том, почему Петронио просил не упоминать при Конче его имени. Он когда-то почти вынянчил маленькую сеньориту, потакал ей во всем, рассказывал о неведомых краях. Девочка была к нему очень привязана. Теперь же испанские власти распространяли о нем слухи как о простом бандите...

Петронио тоже узнал Алексея. Покрытое копотью лицо его с поднятой шрамом левой бровью, придававшей свирепое выражение, оживилось. Он хотел подняться, но боль в ноге вынудила его опять сесть на камень.

— О, это вы, сеньор! — сказал он с облегчением.

Потом огляделся вокруг, еще раз сделал попытку встать.

— Лошадь? — спросил он беспокойно. — Там?

Кивнув, Алексей опустился возле Петронио и начал осторожно ощупывать его ногу. Он видел однажды, как доктор Круль осматривал придавленного бревном зверолова. Однако, несмотря на сильную боль, кость была не повреждена, наверное Петронио просто сильно ушибся.

— Ложитесь, — сказал Алексей, сооружая из одеяла и мелкой гальки подушку. — И не двигайтесь.

Хотя он говорил по-русски, Петронио догадался, о чем идет речь. Но лечь — не лег.

Он снова поглядел на спуск, на тянувшееся изгибом ущелье, потом заговорил, мешая испанские и индейские слова, о чем-то, что его, как видно, тревожило и волновало. Алексей разобрал только несколько слов о пожаре, лошадях и подумал, что Петронио беспокоится о своем отряде.

Но испанец вдруг упомянул какое-то незнакомое имя и имя Гервасио Сальварец.

— Гервасио? — насторожился Алексей. О нем полгода назад Алексей слышал от Кончи.

— Да, сеньор. — Петронио попытался приподняться. — Ему удалось скрыться. Моя лошадь отстала на полмили. Я видел, как он прорвался сквозь огонь сюда... Это он стрелял по индейцам из пушки... Он мой и ваш враг и действует вместе с американос...

Алексей почти ничего не понял, а по жестикуляции инсургента решил, что тот не советует ему идти дальше. Он улыбнулся, похлопал рукой по прикладу ружья. Более метко, чем он, не стрелял даже Манук, сбивавший лесной орех на расстоянии в полсотни шагов.

Но Петронио покачал головой, минуту подумал, затем быстро разровнял рукой возле себя гальку, положил посредине круглый камень, величиною с кулак, а вокруг него, замыкая с трех сторон, несколько камешков поменьше.

— Росс! — сказал он, указывая на средний камень. — Форт!

Вслед за этим потыкал пальцем в маленькие камешки.

— Американос!.. Гервасио!.. Очень сильный враг.

Алексей стал серьезен. Теперь он догадался, что хотел сказать Петронио. Очевидно, пока он был в отсутствии, дела здесь очень усложнились. Может быть, этот пожар не единственный и что-нибудь произошло в Россе.

Он пытался расспросить инсургента, но выяснил только, что форт цел и невредим. Больше при помощи жестов и мимики узнать было невозможно. Тогда он решил поскорее найти индейское стойбище. Надо торопиться с починкой «Вихря», да и индейцы, наверное, знают о всех делах колонии.

К счастью, долго искать стойбище не пришлось. Индейское племя, кочевавшее в этих местах, было оповещено лазутчиками о появлении корабля. И даже узнало, какой на нем флаг. Индейцы сами шли на помощь русским.

Оставив Петронио на попечение двух воинов, взявшихся доставить его к месту стоянки отряда, Алексей с остальными поспешил на берег. Пожар уже отбушевал, рассеялся дым. И только в воздухе держался запах гари.

К вечеру Алексей со своим отрядом был уже на месте, а утром сразу приступили к разгрузке «Вихря».

Часть четвертая. Великий океан

Глава первая

Граф Нессельроде принимал посетителей рано. Министр иностранных дел, будущий канцлер могущественнейшей России, подражал австрийцу Меттерниху во всем. Даже в расписании своего делового дня. Кроме того, сам царь Александр любил вставать пораньше.

Огромный кабинет министра был строг и прост. Большой, сверкающий полировкой, красного дерева стол, несколько кресел, ковер, английские часы в углу, портрет государя в овальной золотой раме и два бронзовых подсвечника на столе составляли все убранство. И только высокие окна с цельными венецианскими стеклами оживляли полупустую комнату. В окна видны были весеннее небо, Нева, белые льдины, медленно плывущие между двумя деревянными мостами, золотой шпиль собора Петра и Павла, потемневший лес сразу же за крепостью, тонкие мачты кораблей у Ростральных колонн.

Отсюда не видно было грязных улиц, толчеи строителей и сотен крестьянских подвод, подвозивших камень для сооружаемого собора св. Исаакия. Не слышно было тарахтения извозчичьих колымаг, колясок, дрожек, карет по плохо мощенным проспектам. Сюда не доносились крики лотошников и сбитенщиков, треск барабанов проходивших солдат, шум и разноголосый гул столичного города Санкт-Петербурга. Здесь была тишина, к которой прислушивалась вся Европа.

Победа над Наполеоном, освобождение десятка государств, создание Священного союза христианских держав, новые веяния, либеральное кокетство царя, планы «Благословенного» об освобождении балканских государств от турецкого ига занимали умы, шли из невской столицы. Министр был послушным исполнителем.

Русский немец, сын дипломата, выросший в Лиссабоне, учившийся в Берлине, преклонявшийся перед всем немецким, преданный почитатель монархии, он в сорок лет был почти третьим лицом империи Александра и Аракчеева.

Сегодня министр торопился во дворец. Александр, обеспокоенный окончательным водворением англичан на Ионических островах Средиземного моря, уступленных Турцией, чтобы не допустить Россию к Дарданеллам, вызывал его для совещания. Надо было ублаготворить Испанию и получить от нее средиземноморский порт... Идеи освободительного движения на Балканах разрастались, превращались в великое народное дело. Царь уже начинал бояться революции... Время Сперанского кончилось. Бывший первый советник царя после ссылки стал лишь пензенским губернатором. У власти — военный министр Аракчеев, мечтающий всю Россию превратить в военное поселение...

Дежурный чиновник, бесшумно ступая по ковру, внес и положил на стол «Санкт-Петербургские ведомости».

— Как только прибудет его превосходительство, немедленно проводите ко мне, — сказал Нессельроде, беря газету.

Чиновник молча поклонился и исчез.

Граф посмотрел на часы. Было около десяти утра. Государь назначил свидание в половине двенадцатого... Доклад лежал в папке, нужно только проверить его отдельные пункты. Испания пойдет на уступки даже при малых обещаниях российского кабинета, особенно по делам американских земель. Филадельфийские и вашингтонские банкиры достаточно настраивают мадридский двор против соседства безобидной русской колонии. Ну что ж! Придется кое-что сделать... Да и в своих заморских владениях пора учредить твердое начало. Слишком многое отдано в руки купцов и их просвещенных покровителей! Их влияние пагубно для удаленных от крепкой власти Аляски и Росса.

Однако надо действовать осторожно и вместе с