Читать книгу - "Сальватор. Том 1 - Александр Дюма"

– Отличные лошадки! – поглаживая животных, прошептал он. – Такая упряжка стоит шесть тысяч франков, не меньше…

Возможно ли, чтобы такие лошади принадлежали нищему художнику с годовым доходом едва ли в десять тысяч?

Генерал решил, что чего-нибудь не понял, когда осматривал герб на упряжи, и пошел взглянуть на дверцу кареты. На ней, черт побери, тоже красовался герб Куртенеев, украшенный короной или, точнее, баронским жемчужным жгутом.

– Так, так, – пробормотал он. – Я – граф, его отец-пират – виконт, он – барон. Хорошо еще, что он довольствовался жемчугом и не посягнул на всю корону!.. В конце концов, – прибавил генерал, – если бы мальчик взял и всю корону, он имел бы на это право: его предки царствовали.

Он в последний раз взглянул на лошадей, упряжь, вольер, цветы и песок, блестевший под ногами, будто жемчуг, и пошел вверх по лестнице к племяннику. Но, дойдя до второго этажа, он остановился и смахнул слезу:

– Бедный Пьер! – прошептал он. – Неужели твой сын стал бесчестным человеком?!

Пьером звали брата графа Эрбеля, того самого, которого генерал в шутку жаловал званием якобинца, пирата, морского разбойника.

Пока граф Эрбель произносил эти слова и тайком вытирал слезу, он услышал, как кто-то торопливо сбегает с третьего этажа, и в то же время племянник радостно прокричал:

– Здравствуйте, дядя! Здравствуйте, дорогой! Почему же вы не заходите?

– Здравствуйте, любезный племянничек! – довольно сухо выговорил в ответ граф Эрбель.

– Ого! Вы нынче не в духе, дядя! – удивился молодой человек.

– Чего же ты ожидал? Я говорю то, что чувствую, – парировал генерал, берясь за перила и продолжая подниматься по лестнице.

Не прибавив больше ни слова, он выбрал взглядом лучшее кресло и упал в него, издав при этом «уф», что не предвещало ничего хорошего.

– Кажется, я не ошибся, – пробормотал Петрус.

Он подошел к генералу и продолжал:

– Дорогой дядя! Позвольте вам заметить, что вы нынче утром не в духе.

– Нет разумеется, – согласился генерал. – Я не в духе, но это мое право.

– Я далек от того, чтобы оспаривать у вас это право, дорогой дядюшка. Я отлично знаю, что у вас ровный характер, и полагаю, что, раз вы в дурном расположении духа, это неспроста.

– Вы совершенно правы, племянник.

– Может быть, к вам спозаранку явился незваный гость?

– Нет, однако я получил письмо, причинившее мне немало хлопот, Петрус.

– Я так и думал. Могу поспорить, что это письмо от маркизы де Латурнель.

– Ты позволяешь говорить себе в неподобающем тоне, Петрус. Разреши тебе напомнить, что в данный момент ты проявляешь неуважение к двум старикам.

Петрус, севший было на складной стульчик, вскочил, словно подброшенный пружиной.

– Прошу прощения, дядя, – сказал он. – Вы меня пугаете!

Я никогда не слышал, чтобы вы говорили со мной столь резко.

– Дело в том, Петрус, что до сих пор у меня не было повода вас упрекнуть.

– Поверьте, дядюшка, что я готов почтительно принять ваши упреки сегодня, сожалея лишь о том, что я их заслужил.

Потому что, раз вам есть в чем меня упрекнуть, дядя, значит, я того заслуживаю.

– – Судите сами! Но сначала прошу вас выслушать меня и отнестись к моим словам серьезно, Петрус.

– Я вас слушаю.

Генерал указал племяннику на стул, но Петрус попросил позволения слушать стоя.

И он стал ждать обвинения, как и подобает преступнику, стоящему перед судьей.