Читать книгу - "Кенилворт - Вальтер Скотт"

— Телом — нет, Эми, — ответил он.

— Значит, и я буду теперь здорова. О Дадли! Я была больна! Очень больна с тех пор, как мы в последний раз виделись. Ужасная наша встреча сегодня утром не в счет! Чего только я не перенесла — болезнь, горе, ужасы… Но ты пришел, и с тобой вернулись радость, здоровье и безопасность!

— Увы, Эми, — ответил Лестер, — ты погубила меня!

— Я, милорд? — спросила Эми, и легкий румянец радости сразу сбежал с ее щек. — Как могла я повредить тому, кого люблю больше себя самой?

— Я не хочу упрекать тебя, Эми, — ответил граф, — но разве ты не нарушила моих приказов, и разве твое присутствие здесь не подвергает опасности нас обоих — и тебя и меня?

— Неужели это правда? Неужели? — горячо воскликнула Эми. — Так я ни минуты больше не останусь здесь! О, если бы ты знал, какие ужасы заставили меня покинуть Камнор! Впрочем, я не стану говорить о себе… Скажу только, что если бы это было возможно, я никогда не вернулась бы туда по доброй воле… Но если так нужно для твоей безопасности…

— Мы найдем тебе, Эми, какое-либо другое убежище, — сказал граф, — и ты уедешь в один из моих северных замков, на несколько дней… я надеюсь, не дольше… ты будешь выдавать себя за жену Варни.

— Как, милорд Лестер! — изумилась Эми, высвобождаясь из его объятий. — Вы даете своей супруге бесчестный совет признать себя женой другого? И еще выбираете именно этого Варни?

— Сударыня, я знаю, что говорю: Варни — верный и преданный мне слуга, посвященный в мои самые сокровенные тайны. В данный момент я охотнее лишился бы правой руки, чем его услуг. У вас нет причин так презирать его.

— Я могла бы назвать одну, — возразила графиня, — и вижу, как он дрожит от страха, несмотря на всю свою самоуверенность. Но я не стану обвинять того, кто необходим тебе, как правая рука. Может быть, он и предан тебе, но, чтобы сохранить его преданность, не слишком доверяй ему. Что же до меня, то знай: только силой можно заставить меня последовать за ним, а назвать его своим мужем я не соглашусь даже за…

— Но это временный обман, сударыня, — сказал Лестер, раздраженный ее упорством, — обман, необходимый для нашего благополучия, которое висит сейчас на волоске из-за твоего женского каприза, из-за желания поскорее занять положение, соответствующее твоему титулу! А между тем я дал тебе этот титул при условии, что в течение некоторого времени наш брак останется тайным. Если мое предложение тебе не по вкусу — пеняй на себя, ты сама довела нас обоих до этого своим безрассудством. Другого средства нет, и ты должна исполнить мой приказ.

— Я не могу исполнить его, — сказала Эми, — ибо он противоречит чести и совести. В этом случае я не стану повиноваться тебе. Ты можешь покрыть себя позором во имя своей нечестной политики, но я не совершу ничего такого, что опозорит меня. Как сможешь ты сам снова увидеть во мне чистую и целомудренную женщину, достойную делить с тобой твою судьбу, если я теперь соглашусь блуждать по всей стране, выдавая себя за жену такого распутника, как твой слуга Варни?

— Милорд, — вмешался Варни, — к несчастью, миледи слишком предубеждена против меня, чтобы прислушаться к моему предложению, а не исключена возможность, что оно придется ей по душе больше ее собственных планов. Она имеет влияние на мистера Эдмунда Тресилиана и, несомненно, легко добьется его согласия сопровождать ее в Лидкот-холл, где она может поселиться до тех пор, пока не придет время раскрыть тайну.

Лестер молчал, не отрывая от Эми пристального взгляда, в котором внезапно вспыхнули подозрение и неудовольствие. Эми воскликнула:

— Ах, если бы я снова очутилась в отцовском доме! Покидая его, я не думала, что расстанусь и со своей честью и с душевным покоем!

Варни, как бы размышляя вслух, продолжал:

— Милорду придется, конечно, посвятить в свою тайну посторонних лиц, но графиня, несомненно, поручится за честь мистера Тресилиана и домочадцев ее отца.

— Замолчи, Варни! — не выдержал Лестер. — Клянусь небом, я всажу в тебя кинжал, если ты еще раз предложишь доверить мою тайну Тресилиану.

— А почему бы и не доверить? — спросила графиня. — Разве ваши тайны больше под стать такому Варни, чем человеку безупречно честному и благородному? Не надо так грозно смотреть на меня — я правду говорю. Однажды из-за тебя я уже причинила зло Тресилиану, теперь я не хочу быть снова несправедливой к нему и молчать, когда ставится под сомнение его честь. Я могу сдержаться, — добавила она, глядя на Варни, — и не сорвать маску с лицемера, но не позволю клеветать на благородного человека в моем присутствии.

Наступило гробовое молчание. Лестер был рассержен, но колебался, хорошо сознавая слабость своих доводов; Варни с притворной печалью и смирением потупил глаза.

И вот в эту тяжелую, горестную минуту Эми проявила природную силу воли, которая, если бы позволила судьба, могла стать лучшим украшением ее высокого сана. Спокойно, полная достоинства, подошла она к Лестеру, и было видно, что безмерная любовь к нему не может поколебать ее твердой уверенности в своей правоте и прямоты ее принципов.

— Вы высказали свое мнение, милорд, — начала она, — о том, как нам следует выпутаться из наших затруднений, но, к несчастью, я не могу согласиться с вами. Этот джентльмен, вернее — этот господин, предложил другой план, против которого я не возражаю, но он не нравится вам. Не угодно ли вашей светлости выслушать совет молодой, робкой женщины, беспредельно любящей вас жены?

Лестер молча наклонил голову в знак того, что она может продолжать.

— Причина всех этих бед, милорд, — продолжала Эми, — сводится к таинственности и лицемерию, какими вы окружили себя. Освободитесь сразу, милорд, от этих постыдных пут. Будьте настоящим английским дворянином, рыцарем и графом, который считает правду основой чести и дорожит честью так же, как жизнью. Возьмите за руку вашу злополучную жену, подведите ее к подножию трона Елизаветы и скажите: «В миг ослепления, тронутый мнимой красотой, от которой теперь не осталось и следа, я женился на Эми Робсарт». Этим вы воздадите должное мне, милорд, и спасете свою честь. Пусть потом закон или власть потребуют, чтобы вы расстались со мной, — я не стану противиться, ибо тогда я смогу с честью укрыть свое опечаленное и разбитое сердце в той тени, из которой извлекла меня ваша любовь. А затем — потерпите немного: жизнь Эми не долго будет мешать осуществлению ваших блистательных планов.

Ее речь дышала таким достоинством, такой нежностью, что в душе Лестера зашевелились все добрые и благородные чувства. Пелена спала с глаз его, а мысль о той жалкой, двуличной роли, которую он играл до сих пор, переполнила его угрызениями совести и жгучим стыдом.

— Я недостоин тебя, Эми, — промолвил он, — если посмел поставить свои честолюбивые планы выше такого сердца, как твое! Мне предстоит горькое унижение, когда на глазах злорадствующих врагов и изумленных друзей я начну распутывать петли моей лживой политики. А королева… Ну что ж, пусть она положит мою голову на плаху, как грозила сегодня утром.