Читать книгу - "Бунт на «Баунти» - Джон Бойн"

– Теперь же вы капитан, – сказал мистер Зелес с ноткой гордости в голосе. – Но, если верить слухам, на этом карьера ваша не закончится, нет?

– О слухах мне ничего не известно, сэр, – ответил я и немного покраснел, хоть и готов был признать, что честолюбие мое полностью удовлетворено еще не было. – Такие решения принимаются людьми, которые стоят выше меня.

– И оно будет принято, друг мой, – уверенно пообещал мистер Зелес. – Не сомневаюсь. Я и вправду горжусь вами, Джон Джейкоб.

Я улыбнулся:

– Приятно слышать. Но, думаю, не так сильно, как гордился мной Вильям. В день, когда я отправился в Адмиралтейство за капитанским патентом, он сопровождал меня. После мы отобедали в компании друзей, и Вильям провозглашал тосты и очень хорошо отзывался обо мне, страшно меня этим растрогав. Говорил о преданности. О долге. О чести. О чертах характера, которые, думается мне, определили его собственную жизнь.

Когда я вспоминал тот счастливый вечер и все сказанное обо мне Вильямом, мои глаза неизменно наполнялись слезами. Случилось это и сейчас.

– Полагаю, он считал вас своим сыном, – сказал мистер Зелес.

– Возможно, – согласился я. – Во всяком случае, чем-то вроде того. Я знаю, что никогда его не забуду.

– А остров? Таити. Вы о нем часто думаете?

– Мы называли этот остров Отэити, Маттье, – поправил его я. – Да, я часто думаю о нем. О моряках, которых мы там оставили. О мятежниках, которых так и не удалось отыскать. Хотя злости на них я больше не держу. То были странные дни. И люди в том климате вели себя странно. Если во мне и сохранилась какая-то враждебность, то лишь к Флетчеру Кристиану.

– А, – сказал мистер Зелес и задумчиво покивал. – Конечно. К настоящему негодяю во всей этой истории.

– К худшему из всех негодяев.

– Вы полагаете, таким его и запомнят?

Я приподнял брови:

– Ну конечно. Разве он не обратился против своего капитана? Не захватил корабль, ему не принадлежавший? Не нарушил должностную присягу?

– Хотел бы я знать, вспомнит ли об этом история, – сказал мистер Зелес.

– Уверен, что вспомнит, – ответил я. – Как бы там ни было, теперь он наверняка уже мертв. Столько времени прошло. Его злодейство пришло к концу, а бесславие утвердилось.

Мистер Зелес легко улыбнулся и некоторое время помолчал. А когда заговорил снова, речь пошла уже не о днях Блая и Кристиана, но о моей жизни.

– А вы, Джон Джейкоб, вы прожили счастливую жизнь? – спросил он.

– Да, – ответил я, – весьма недурную. Надеюсь к тому же, мне еще есть чего ожидать. У меня любящая жена, целый выводок счастливых, здоровых детей. Изрядная карьера. Чего еще мог бы я пожелать от жизни?

– Я вспоминаю, что когда вы были мальчиком, – сказал он, – в то утро нашего знакомства у книжных лотков Портсмута, между нами состоялся один разговор. Вы его помните?

Я мысленно вернулся на тридцать лет назад, наморщил лоб и напряг память.

– Смутно, – признался я. – Все было так давно.

– Вы сказали тогда, что были бы не прочь написать книгу. Что хотели бы когда-нибудь заняться этим. Если не ошибаюсь, что-то такое про Китай.

Я весело расхохотался – воспоминание о том разговоре вернулось ко мне.

– Я был большим фантазером, – сказал я, удивленно покачивая головой.

– Так вы ничего не написали?

– Нет, сэр, – признался я. – Взамен того я плавал.

– Ну что же, время покамест есть, – улыбнулся он. – Возможно, еще напишете.

– Не думаю, – сказал я. – Я не мастер сочинять истории.

– В таком случае вам стоит просто пересказать вашу собственную. В будущем могут найтись люди, которые с удовольствием станут читать о ваших приключениях. Могут найтись те, кому захочется узнать правду о нашем времени, о годах, которые вы провели в своей первой экспедиции. – Тут мистер Зелес извлек из кармана часы, намного лучшие бывших при нем в нашу первую встречу. – Мне хотелось бы задержаться и поговорить, – сказал он, – но, увы, у меня с племянником дело в Лондоне, а чтобы добраться туда каретой, потребуется не меньше часа.

Я посмотрел в указанную им сторону и увидел темноволосого паренька лет шестнадцати-семнадцати. Очень похожий на мистера Зелеса, он сидел неподалеку от нас и терпеливо ждал своего дядю.

– Могу я написать вам? – спросил я и встал, чтобы пожать его руку. – Мне хотелось бы продолжить наш разговор.

– Разумеется. Я пришлю вам адрес через Адмиралтейство. – Он немного помялся, потом принял мою ладонь, крепко сжал ее и взглянул мне прямо в глаза: – Я очень рад, мистер Тернстайл, что ваша жизнь сложилась столь удачно. Возможно, в тот день в доках Спитхеда я совершил доброе дело.

– Уверен, что совершили, сэр, – ответил я. – Не знаю, во что могла превратиться без вас моя жизнь.

Мистер Зелес улыбнулся и, не сказав больше ни слова, покинул постоялый двор; племянник последовал за ним. Я смотрел в окно, как они шагают по улице, пока оба не скрылись из виду. Больше я мистера Зелеса не видел и не слышал. Потерялся ли его адрес по пути ко мне или и не посылался никогда, не знаю.

Несколько последующих дней я мысленно возвращался к нашему разговору. Обдумывал слова мистера Зелеса о том, что следовало бы описать события моей жизни. Но вскоре снова вышел в море, и времени на писание у меня не осталось. Однако десять лет спустя я осел в Лондоне, оставив плавания позади. Одно из морских сражений лишило меня левой ноги, и, хоть здоровью моему ничто не грозило, я вынужден был в возрасте пятидесяти пяти лет вернуться к более спокойной жизни, в коей мне служили утешением внуки и служба в Адмиралтействе, где я ведал наймом офицеров, выбором капитанов – назначением достойных людей, которым предстояло решать важные задачи.

Но разумеется, свободного времени у меня стало несколько больше, чем прежде, и я, вернувшись в мыслях к тому дню и тому разговору, сел за стол, положил перед собой лист бумаги, взял перо и записал простое предложение:

Жил в давние времена джентльмен – высокий, обличия самого благородного, – взявший себе за правило приходить в первое воскресенье каждого месяца на рыночную площадь Портсмута, чтобы пополнить свою библиотеку.

С него я начал мои воспоминания, которые теперь, по всему судя, подходят к концу. Надеюсь, что мне удалось описать на этих страницах истинный характер капитана, равно как и негодяя Флетчера Кристиана, и что грядущие поколения, если им приспеет охота поразмыслить о двух этих людях, а она непременно приспеет, смогут воздать обоим по действительным их заслугам.

Что до меня… я прожил долгую, счастливую жизнь, благословленную случайной встречей с одним человеком – встречей, что привела меня к добровольному служению другому. В дальнейшие десятилетия мне довелось пережить куда больше приключений. Рассказ о них мог бы занять тысячи страниц, но я и так уж утомил мое перо, да и по правде сказать, ни одно из них не превосходило по волнительности и увиденным мной чудесам моего детского еще плавания на остров Отэити и обратно.