Читать книгу - "Иван Грозный. Царь, отвергнутый царизмом - Сергей Кремлёв"

к осмыслению себя и своих задач в беседах с новым митрополитом Макарием (1482–1563). Ранее новгородский епископ, «иосифлянин», убеждённый сторонник самодержавия, Макарий занял пост высшего церковного иерарха в 1542 году благодаря Шуйским, но был фигурой сильной, способной влиять на царя. Оказывали влияние на формирование Ивана как государственной фигуры также окольничий Алексей Адашев и священник Благовещенского собора в Москве Сильвестр. Но – не только, пожалуй, они.

Глава 3

Коронация при отсветах пожара и первые реформы

16 января 1547 года Иван был «венчан на царство» митрополитом Макарием в Успенском соборе Московского Кремля и принял титул «царя и великого князя всея Руси». На первый взгляд, этот шаг не был очень уж революционным – слова «Великий Государь, Божиею милостию Царь и Государь всея Руси» включал в свой титул уже отец Ивана Василий III. Но, во-первых, теперь этот титул был принят торжественно, с возложением на Ивана царского венца. Во-вторых, для Василия III царский титул был итогом многолетних личных усилий его и его отца Ивана III, а Иван IV возлагал на себя царские знаки в самом начале правления. В-третьих, и это было наиболее существенным, Иван, коронуясь, давал понять боярам, что он не принимает их претензии на равное соучастие в управлении и отрицает права тех или иных земель на политическую обособленность.

Понятие самодержавия так прочно слилось с именем Ивана IV Васильевича, что даже такой крупный славист, как немецкий профессор Макс Фасмер, в своём «Этимологическом словаре русского языка», сообщая, что слово «самодержец» – это калька с греческого αύτοχράτωρ («автократор»), утверждает далее, что такой титул был принят Иваном Грозным «после завоевания Казани и Астрахани». Однако слово встречается уже в летописях киевского периода применительно к киевским великим князьям… А Иосиф Волоцкий в послании в Василию III Ивановичу в 1515 году обращался к нему: «Благородному и христолюбивому самодръжцу, царю и государю всея Русiи». В то же время Иван же IV принял титул лишь «царя и государя» – официально титул «самодержца всея Руси» был принят уже после Ивана.

Но даже первый шаг Ивана к самодержавию кое-кого раздражил. 21 июня 1547 года в Москве случился большой пожар – тогда чуть не погиб митрополит Макарий и сгорел царский дворец. Пожар на Москве – не бог весть какое событие, в народе и поговорка сложена: «От копеечной свечи Москва сгорела». Но тут пожар как-то очень уж совпал с бунтом посадских людей, а одной из причин бунта был слух, что пожар наколдовала бабка нового царя по матери – Анна Глинская, дочь сербского воеводы Стефана Якшича.

Сербку в Москве не любили, но возводить напраслину без некоего злого антиивановского умысла вряд ли стали бы. Собственно, позднее Иван прямо обвинял «изменников-бояр» в том, что они «убедили скудоумных людей, что будто наша бабка, княгиня Анна Глинская, со своими детьми и слугами вынимала человеческие сердца и колдовала и таким образом спалила Москву, и что будто мы знали об этом их замысле…»

Да, слухи распространяли противники Глинских, и толпа, растерзав Юрия Глинского, направилась к царю в село Воробьёво на Воробьёвы горы, требуя выдачи Анны. Многие из прибывших были схвачены и тут же казнены, однако ситуация складывалась критическая. Внутреннее положение страны из-за раздрая в «верхах» было тяжёлым, и у восстания городских низов, что бы его ни инициировало – суеверие или провокация ряда бояр, имелись объективные причины. Произвол бояр и чиновников, нужда, голод в неурожайный год, усиление гнёта – всё это и без пожара создавало накалённую атмосферу.

То время плохо документировано – даже если иметь в виду просто записи о событиях, а ведь и запись могла быть тенденциозной, а то и лживой… Например, в одной из русских летописей есть запись о том, что Дмитрий Донской якобы трусливо сбежал с поля Куликовской битвы и дожидался исхода в роще, имитировав ранение. Однако объясняется такая запись тем, что настоятель монастыря, где велась данная летопись, был нелоялен к Донскому.

Всё же представляются вполне исторически и психологически достоверными сведения о том, что перелом в ситуацию, сложившуюся летом 1547 года после московского пожара, внесла страстная обличительная речь против царя благовещенского протопопа Сильвестра, близкого к митрополиту Макарию. Грозя карами небесными, обвиняя Ивана в небрежении своими обязанностями, Сильвестр призывал Ивана заняться реальным управлением. Всё тогда соединилось для Ивана в одно – душевное потрясение, окончание переходного возраста, тяжёлое внутреннее и внешнее положение страны… И в молодом царе, судя по дальнейшему, действительно произошёл нравственный переворот: с 1547 года началось не только царствование, но и правление Ивана IV.

Рабочим инструментом стала так называемая Избранная рада – первое правительство Ивана, костяк которого составили думный дворянин Адашев, протопоп Сильвестр, митрополит Макарий, думный дьяк Висковатый и князь Курбский – тот самый, будущий беглец в Польшу и «невозвращенец»…

Судьбы светских членов Избранной рады оказались разными… Адашев играл видные государственные роли, но во время Ливонской войны умер в 1560 году в Юрьеве-Дерпте под домашним арестом… Сильвестр, к которому Иван по ряду причин, в том числе – объективных, позднее охладел, умер в 1566 году в Кирилло-Белозерском монастыре… Курбский – идеолог самовластного боярства, изменил и бежал в Польшу… Ивана Висковатого – человека незаурядного, его царственный тёзка называл «своим ближним и верным думцем», но кончил Висковатый плохо – обвинённый в причастности к заговору и измене, он был в 1570 году публично казнён.

Название «Избранная рада» не было, впрочем, самоназванием первого государственного кружка Ивана – этот термин, по происхождению польско-литовский, употребил в своих посланиях из Польши Курбский, и он закрепился позднее в обиходе историков. Историки любят давать фактам и событиям ёмкие и звучные определения – например, сами участники Столетней войны Англии и Франции не знали, что ведут войну с таким названием – его позднее дали тому периоду историки, и достаточно удачно. Другой пример – историческое прозвище Ивана IV – «Грозный». Ни он сам, ни его современники-подданные так Ивана, вроде бы, не называли. Однако прозвище – хотя и сужает суть натуры и фигуры Ивана IV – исторически корректно.

Но иногда название вырывает факт из контекста эпохи, как это получилось и в случае с исторически сложившимся названием кружка Грозного. Курбскому было и политически, и морально выгодно представить дело так, что вот, мол, была-де у царя Ивана сплочённая руководящая «команда» – Избранная рада, от неё-де и шли истинно государственные импульсы, да тиранический деспот Иван её казнил и разогнал.

А было-то ведь не так… Избранная рада, а точнее режим