Читать книгу - "Трагедия королевы - Луиза Мюльбах"

Но сегодня его обеспокоили, и министр барон де Бретейль сам явился в Трианон, чтобы видеть мельника и попросить его на этот раз стать опять королем.

IV. Ожерелье королевы

Когда камердинер, переодетый помощником мельника, доложил о приезде министра, король немедленно удалился в свою комнату и переоделся в свой обычный костюм: короткие панталоны, серый кафтан с серым атласным, вышитым золотом жилетом и орденом Святого Людовика на небесно-голубой ленте.

Переодевшись, король с озабоченным и встревоженным лицом вошел в комнату, где его ждал его первый министр, барон де Бретейль, и воскликнул:

— Говорите скорее! Вы принесли мне дурные вести? Случилось что-нибудь неожиданное?

— Государь, — почтительно ответил министр, — случилось действительно нечто неожиданное; насколько оно может быть названо дурной вестью, покажет следствие.

— Следствие? — воскликнул король. — Значит, дело идет о преступлении?

— Да, государь, о позорном обмане и крупной растрате как денег, так и драгоценностей.

— Ах, вот что! — со вздохом облегчения сказал король. — Значит, дело касается только денег?

— Нет, государь, оно касается также чести ее величества.

Людовик вскочил, и краска гнева залила его лицо.

— Неужели снова осмеливаются затрагивать честь королевы?

— Да, ваше величество, и на этот раз план задуман так тонко, что будет весьма трудно добиться истины. Ваше величество дозволите мне изъяснить дело несколько подробнее?

— Говорите, барон, говорите! — воскликнул Людовик, опускаясь на деревянную скамью и приглашая министра также сесть.

Бретейль поклонился и сел.

— Ваше величество, может быть, помните прекрасное ожерелье, которое несколько времени назад придворный ювелир Бемер имел честь предложить ее величеству?

— Помню; еще королева выказала при этом свойственные ей великодушие и бескорыстие.

— Всем известен благородный ответ, который ее величество дала своему супругу, желавшему подарить ей это ожерелье, — сказал Бретейль, — Париж с восхищением повторял ее слова: «Государь, у нас больше бриллиантов, чем кораблей; купите на эти деньги корабль».

— У вас хорошая память, — сказал король, — ведь это было пять лет назад.

— Я полагаю, государь, что после этого Бемер, несмотря на запрещение вашего величества, еще несколько раз беспокоил ее величество своим предложением продать ей ожерелье; по-видимому, он твердо решил, что в конце концов королева купит его. Он несколько лет собирал по всей Европе бриллианты, подбирая камни, совершенно одинаковые по величине, весу и игре. Так как королева отказалась приобрести ожерелье за два миллиона франков, то под конец Бемер просил за него уже только один миллион восемьсот тысяч.

— Да, я слышал об этом, — сказал король, — и королеве надоели его предложения, так что она велела больше не принимать его.

— Да, государь, его перестали допускать в Версаль. Но две недели назад он прислал ее величеству письмо, в котором просил королеву не забывать ее придворного ювелира и выражал радость, что ее величество обладает самыми дорогими бриллиантами в Европе. Королева прочла это письмо своей камер-фрау, мадам Кампан, и сказала, что эти бриллианты, очевидно, свели бедного Бемера с ума. Письмо ее величество бросила в огонь. Это сообщила мне мадам Кампан, к которой я должен был обратиться для разъяснения дела.

— Да что же случилось с этим ожерельем и какое отношение может иметь к нему королева? — воскликнул король, вытирая кружевным платком пот со своего лба.

— Государь! Бемер уверяет, что продал ожерелье ее величеству, и требует уплаты.

— Королева права: этот человек сошел с ума!

— Государь, он уверяет, что ее величество приобрела ожерелье тайным образом, через третье лицо, выдав двести тысяч франков задатка и установив последующие уплаты, по тридцати тысяч франков каждая.

— Кто же это доверенное лицо, его имя?

— Государь, это кардинал де Роган, состоящий при особе вашего величества.

Король вскрикнул и, вскочив с места, повторил:

— Роган? Кто осмелился соединять его имя с именем королевы, которая его терпеть не может? Полноте, Бретейль, эта сказка чересчур глупо задумана: никто не поверит ей!

— Однако, ваше величество, Бемер поверил и передал ожерелье кардиналу, после чего получил собственноручную расписку от ее величества. Все это он сообщил мне письменно, прибавив, что обратиться ко мне ему посоветовала мадам Кампан, так как я имею честь быть министром королевского двора. Обратившись к мадам Кампан, я узнал от нее такие важные сведения, что с ней вместе поспешил в Трианон, чтобы вы, ваше величество, могли немедленно выслушать ее показания. В Трианоне я узнал, что там только что был Бемер, и так как, по обыкновению, не был допущен к королеве, то ушел, плача и бранясь.

— Пойдемте! Я хочу переговорить с Кампан, — сказал король и поспешно вышел из комнаты.

Министр следовал за ним. Они прошли боковой дорожкой, минуя деревенскую улицу, чтобы не быть замеченными королевой.

— Кампан, — сказал король, входя в маленькую уборную королевы, — министр рассказал мне диковинную историю; повторите мне весь свой разговор с Бемером.

— Ваше величество, вы приказываете мне говорить, прежде чем об этом деле узнала королева? — спросила мадам Кампан с низким поклоном.

— Ах, вы видите, я был прав, — сказал король Бретейлю, — королеве ничего не известно, иначе она рассказала бы все мне. Слава богу, у королевы нет от меня тайн. Я благодарен вам за ваш вопрос, Кампан! Конечно, лучше, чтобы ее величество присутствовала при нашем