Читать книгу - "Тайные тропы - Георгий Брянцев"

Несмотря на усилия гестаповцев, посадка протекала медленно. Почти все заключенные были больны и едва двигались.

Крики за стеной перешли в вопли. Кричала женщина. Отдаваясь эхом в большом коридоре, слова искажались, и Ожогин не мог разобрать их. По телу Никиты Родионовича пробежала дрожь. Отвернувшись, он старался не смотреть в сторону тюрьмы. Шли минуты, цепочка заключенных не прерывалась. Вдруг неожиданно конвоиры засуетились, послышалась грубая брань. Ожогин глянул в ту сторону, где стояла машина. К ней волокли юношу. Это был здоровый, рослый парень, он упрямо и с ожесточением отбивался от конвоиров, которые пытались втолкнуть его в машину.

— Убивайте здесь! — кричал он, задыхаясь. — Здесь! Я не поеду... Не поеду!

Тогда подбежал старший и рукояткой пистолета сильно ударил юношу по голове. Тот сразу обмяк и, покачиваясь, стал опускаться на колени. Двое конвоиров подхватили его под руки и втолкнули внутрь машины.

В коридоре продолжали кричать. Освободившись от парня, конвоиры побежали в здание. Видимо, там шла борьба, потому что крик то смолкал, то опять возникал. Наконец, арестованную вытащили во двор. Женщина сопротивлялась. Ее длинные волосы закрывали лицо и грудь.

— Куда вы дели Берту? — кричала она, рыдая. — Где моя Берта? — уже охрипшим голосом повторяла женщина и билась в руках гестаповцев.

Уставшие и озлобленные конвоиры хватали ее за волосы, били по лицу. Когда женщину уже подвели к машине, она, увидев открытую дверь, вцепилась зубами в руку автоматчика. Тот вскрикнул, выругался и выпустил заключенную. Она бросилась в сторону, сбила с ног стоявшего на пути конвоира и стремительно побежала к закрытым воротам. Но прежде, чем она успела достичь их, раздалась короткая очередь из автомата. Женщина упала. Несколько секунд она лежала неподвижно, а затем чуть приподняла голову.

— Моя девочка... — захлебываясь кровью, проговорила она и смолкла.

Конвоиры подбежали к ней.

— В машину, — скомандовал старший, и женщину понесли.

Посадка окончилась. Надзиратель уже хотел захлопнуть дверцу, но унтер-офицер, стоявший около Ожогина, остановил его. Он потащил Никиту Родионовича к машине.

— Куда вы меня тянете? — энергично запротестовал Ожогин.

— Не рассуждать! — огрызнулся унтер.

— У вас нет оснований на это, — сопротивлялся Ожогин.

К ним подбежал гестаповец, руководивший посадкой.

— В чем дело? Что тут еще?

Унтер-офицер ответил, что должен отправить этого человека по распоряжению старшего следователя Лемана.

— Я не приму, — безапелляционно заявил немец.

Он пояснил, что машина идет по специальному маршруту и в лагерь попадет только к вечеру. Притом он не хочет брать на свою ответственность заключенного без наряда.

— Я не заключенный, — сказал Ожогин.

— Тем более, какого чорта суешь мне его, — ругнулся немец.

Унтер-офицер опешил. Оставив Ожогина, он побежал в здание.

Немец подошел к машине, что-то сказал шоферу, и через секунду мотор громко заревел. Автоматчики сели во вторую машину, стоявшую сзади. Дежурный начал открывать ворота.

У Никиты Родионовича гулко билось сердце. Он мысленно торопил человека у ворот. Он понимал, что с уходом арестантской машины исчезнет опасность.

«Что же он так долго возится? — мысленно шептал Ожогин. — Скорее!.. Скорее!» Губы его дрожали.

В это время выбежал унтер-офицер. Он размахивал бумажкой. Начальник конвоя уже сидел в кабине шофера и, когда к нему подскочил унтер, недовольно поморщился. Пробежав глазами записку, он нехотя вылез из кабины и открыл дверцу.

— Ну, живо! — приказал он Ожогину.

Сердце у Никиты Родионовича замерло, он почувствовал неприятную слабость во всем теле. Он сделал неуверенный шаг вперед и посмотрел на немца. Тот стоял в ожидании.

«Все, — мелькнула мысль, страшная, парализующая волю, — всего несколько шагов, и конец... Надо что-то делать, добиваться, может быть, бороться.» Но он сейчас же вспомнил избитого парня, застреленную женщину и понял, что сопротивляться бессмысленно. Собрав все силы, Никита Родионович быстро прошел расстояние до машины и остановился. Мотор работал и отработанный газ густой струей обдал лицо его. Начальник конвоя посмотрел на новичка и помог ему влезть в закрытый кузов.

— Потеснитесь там! — крикнул он в машину.

Внутри ничего не было видно, тошнотворно пахнуло сыростью и потом от арестантской одежды. Затаив дыхание, Никита Родионович шагнул вперед, и нога коснулась чего-то мягкого. Он нащупал пол и ступил на него. В это время кто-то взял его за руку и усадил на скамью.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Никита Родионович, не зная кого.

Дверь захлопнулась, и узкий кусочек света исчез.

Автобус задрожал всем кузовом, покачнулся и плавно покатился по асфальту.