Читать книгу - "Достопочтенный Школяр - Джон Ле Карре"

– Будьте добры, передайте сержанту, чтобы он поторопился, – сказал Люк. – Через минуту сюда заявится весь город.

– Но почему мы? – снова спросил Джерри.

Люк отлил немного чая на кафельный пол и, глядя, как ручеек сбегает в водосточный желоб, долил в чашку виски из фляги. Сержант вернулся и поманил их тонкой рукой. Они вернулись в зал ожидания и двинулись дальше. Двери в коридор не было. Они прошли мимо какого-то закоулка, похожего на общественный туалет, и добрались до цели. Первое, что увидел Джерри, был битый-перебитый столик на колесах. Нет на свете ничего более древнего и заброшенного, чем устаревшее больничное оборудование, подумал он. Стены поросли зеленой плесенью, с потолка свисали зеленые сталактиты, помятая плевательница была набита грязными салфетками. Прежде чем стянуть простыню и предъявить труп для опознания, вспомнил Джерри, они прочищают покойникам носы. Это делается в знак любезности, чтобы посетители не упали в обморок.

От паров формальдегида из глаз лились слезы. Китаец-патологоанатом сидел у окна и делал пометки в блокноте. Рядом вертелись пара служителей и еще несколько полицейских – настроение было такое, будто все чувствовали себя в чем-то виноватыми и хотели извиниться. Джерри никак не мог понять, в чем дело. Рокер не обращал на них ни малейшего внимания, он стоял в углу и о чем-то шептался с величественным джентльменом, приехавшим на заднем сиденье патрульной машины. Джерри дважды расслышал слова «пятно на нашей репутации», произнесенные негодующим тоном. Тело было накрыто белой простыней с синим крестом. Перекладины креста были одинаковой длины, так что простыню можно стелить любой стороной, подумал Джерри. Других столиков на колесах в комнате не было. Единственный стол и единственная простыня. Все остальное находилось в двух холодильниках с деревянными дверцами высотой в человеческий рост, огромных, как лавка мясника. От нетерпения Люк приплясывал на месте

– Господи, Рокер! – окликнул он его с другого конца комнаты. – Долго еще вы будете держать тело закрытым? У нас много дел.

Никто даже не обратил на него внимания. Устав ждать, Люк сдернул простыню. Джерри посмотрел и отвел взгляд. В соседней комнате проводилось вскрытие, доносился звук перепиливаемой кости, похожий на рычание собаки.

«Неудивительно, что они все словно извиняются, – отупело подумал Джерри. – Привезти труп круглоглазого европейца в такую дыру».

– Господи Боже, – послышался голос Люка. – Боже пресвятой. Кто это сделал? Что ты думаешь об этих отметинах? Это знак Триад. Господи.

Залитое дождем окно выходило во внутренний двор. Джерри видел, как качается под дождем бамбук и мелькает тень машины «скорой помощи», доставившей очередного клиента, но он сомневался, что найдется еще хоть один столь же изуродованный труп. Появился полицейский фотограф, засверкали вспышки. На стене висела телефонная трубка. По ней говорил Рокер. Он до сих пор ни разу не взглянул ни на Люка, ни на Джерри.

– Я хочу, чтобы его убрали, – заявил величественный джентльмен.

– Как пожелаете, – заверил его Рокер, Он вернулся ктелефонному разговору. – Во внутреннем городе, сэр… Да, сэр… На аллее, сэр. Раздет. Большой процент алкоголя… Судебный патологоанатом сразу опознал его, сэр. Да, сэр, банкиры уже здесь, сэр. – Он повесил трубку. – Да, сэр, нет, сэр, три полных мешка, сэр, – прорычал он и еще раз набрал номер.

Люк что-то записывал.

– Господи, – то и дело с ужасом повторял он. – Господи. Наверно, они убивали его несколько недель. Или месяцев.

Собственно говоря, его убили дважды, решил Джерри. Первый раз – чтобы заставить его говорить, второй раз – чтобы заставить замолчать. Следы того, что с ним сделали, были разбросаны по всему телу, как проплешины от огня на ковре – пожар сначала прожигает в нем дыры, потом внезапно отступает. Другая отметина обвивалась вокруг шеи – след еще одной, быстрой смерти. Они сделали это напоследок, когда он был больше не нужен.

Люк окликнул патологоанатома.

– Ну-ка, переверните его. Не будете ли вы добры перевернуть его, сэр?

Старший инспектор повесил телефонную трубку.

– Что произошло? – спросил Джерри, обращаясь прямо к нему. – Кто это?

– Его зовут Фрост, – ответил Рокер, скосив глаза. – Чиновник высокого ранга, работал в Южноазиатско-Китайском банке. Отдел доверительных счетов.

– Кто его убил? – спросил Джерри.

– Да, кто убил? Вот в чем все дело, – добавил Люк, строча в блокноте.

– Мыши, – ответил Рокер.

– В Гонконге нет ни Триад, ни коммунистов, ни гоминьдана. Так, Рокер?

– Даже шлюх нет, – прорычал Рокер. Величественный джентльмен избавил Рокера от необходимости отвечать дальше.

– Типичный случай злостного группового хулиганства, – заявил он через плечо полицейского. – Гнусное, жестокое хулиганство, доказывающее, что общественная бдительность необходима во все времена. Он был честным служащим банка.

– Это не хулиганство, – произнес Люк, снова посмотрев на Фроста. – Тут поработала дружная команда.

– Несомненно, он водил компанию с чертовски странными друзьями, – сказал Рокер, не сводя глаз с Джерри.

– Что это значит? – спросил Джерри.

– Так все-таки, в чем дело? – спросил Люк.

– До полуночи он был в городе. Праздновал что-то спарой приятелей-китайцев. Шлялись из борделя в бордель. Потом мы потеряли его из виду. Нашли только сейчас.

– Банк предлагает награду в пятьдесят тысяч долларов, – промолвил величественный мужчина.

– Гонконгских или американских? – уточнил Люк, не переставая писать.

– Гонконгских, – чрезвычайно ядовито произнес величественный джентльмен.

– Помягче, ребята, – предостерег Рокер. – В больнице «Стэнли» лежит больная жена этого бедняги, остались дети…

– И нельзя забывать о репутации банка, – добавил джентльмен.

– Это будет нашей главной заботой, – уверил его Люк. Через полчаса они ушли, так и не дождавшись основной

стаи репортеров.

– Спасибо, – сказал Люк старшему инспектору.

– Не за что, – ответил Роккер.

Когда он устает, его глаз под опущенным веком слезится, заметил Джерри. «Ну и потрясли мы дерево, – думал Джерри на обратном пути. – Да уж, потрясли на славу».

Все были на местах: Смайли – за столом, Конни – в кресле на колесиках, ди Салис взирал на мир сквозь кольца дыма, медленно поднимавшиеся из его трубки. Гиллем стоял возле Смайли. У него в ушах до сих пор скрежетал голос Мартелло. Смайли, слегка вращая большим пальцем, протирал очки кончиком галстука.

Иезуит ди Салис заговорил первым. Наверно, ему сильнее, чем другим, хотелось от этого откреститься.

– Абсолютно нелогично связывать этот инцидент с нами. Фрост вел распутный образ жизни. Содержал женщин-китаянок. Он был предельно коррумпирован. Он брал наши взятки без малейших колебаний. Один Бог знает, от кого он только не брал взяток в прошлом. Я не собираюсь возлагать вину на себя.