Читать книгу - "Последние из Валуа - Анри де Кок"

– Как! Ты плачешь! – изумилась Женевьева.

– Да… от счастья!

Мадемуазель д’Аджасет взяла в обе руки прекрасную головку подруги и нежно поцеловала ее.

– Полно, мой ангел! Не плачь! Еще увидят, что ты проливала слезы, и тогда, пожалуй, предупредят твой побег…

– Мой побег! – произнесла Екатерина с неподдельным ужасом.

– Ну да… Ясно же, что шевалье будет упрашивать тебя бежать с ним…

– Я откажусь!.. Я откажусь, Женевьева! Бежать из этого святого дома! Нет! Нет!

Мадемуазель д’Аджасет пожала плечами, повторяя ироничным тоном:

– Этого святого дома!.. Впрочем, дело твое… У всякого свой вкус!.. Что до меня, то, должна признать, будь я любима таким приятным сеньором, как шевалье Базаччо… ах!.. я бы не раздумывала ни минуты, если бы он предложил мне последовать за ним… хоть на край света!

– Последовать за ним!.. О чем ты только думаешь, Женевьева! Я ведь дала клятву…

– И что теперь?.. Другие не очень-то заботятся о клятвах!

– Но я – дочь дворянина!.. Что скажет мой отец, барон дез Адре, узнав о моем бесчестии?.. Что скажут мои братья, Рэймон де Бомон и Людовик Ла Фретт? Что скажет моя сестра Жанна, фрейлина ее величества королевы Франции?

Мадемуазель д’Аджасет пренебрежительно махнула рукой.

– Пфф!.. Неужели ты думаешь, что они явятся сюда, чтобы утешить тебя, когда ты будешь страдать? Впрочем, повторюсь, дело твое!.. К тому, может, я и ошибаюсь, и шевалье Базаччо даже и не помышляет о том, чтобы похитить тебя… Мы это увидим завтра вечером, а до тех пор у тебя есть время подумать.

Две подружки были на этой стадии их разговора, когда в дверь кельи постучала сестра-привратница. Она пришла сообщить Екатерине, что в саду, в парлуаре, ее ждет сестра, мадемуазель Жанна де Бомон.

Визиты Жанны в аббатство случались крайне редко, поэтому весть о ее внезапном приходе привела Екатерину в замешательство. Женевьева тоже выглядела изумленной.

– Ну и ну! Мадемуазель Жанна де Бомон! Что ей может быть от тебя нужно?

– Как знать… Быть может, это Боженька прислал ее ко мне, чтобы удержать от безумного шага! – пробормотала Екатерина.

Женевьева покачала головой. Она была очень скептичной, эта Женевьева д’Аджасет, – для монашки!

– И ты, конечно, – сказала она, глядя подруге в глаза, – спросишь у сестры совета… относительно твоего скоро свидания с шевалье Карло Базаччо?

Екатерина потупила взор.

– Не вижу в этом надобности, – сказала она.

Женевьева улыбнулась.

– В добрый час! Ты права: ничего не говори Жанне, ни о чем с ней не разговаривай. Ведь шевалье просил тебя хранить тайну… Ступай же к сестре, только не сболтни лишнего… От этого зависит твое счастье!

Женевьева д’Аджасет ошибалась: на кону в данных обстоятельствах стояло не счастье, но несчастье Екатерины. И вместо того, как ей вероломно советовали, чтобы скрытничать со своей младшей сестрой, ей следовало бы шепнуть ей хотя бы слово – одно-единственное – касательно своего нынешнего положения, и тогда бы она спаслась! Спася при этом и Жанну!

Странная ситуация! Держась в этот час за руки, две сестры думали об одном и том же, и мысль эта исходила от одной и той же причины! Они думали о том, что в последний раз без угрызений совести наслаждаются нежностями этого сестринского объятия.

Продолжение нашего рассказа прояснит то, что может показаться неясным в предыдущем замечании. Возможно, проницательный читатель уже догадался о том, какими будут последующие события, однако же наш долг историка, заинтересованного в том, чтобы не лишать его удовольствия, не говорить ему сразу же, был ли он прав.

Екатерина и Жанна сидели рядышком на скамейке в обвитой зеленью беседке, служившей, как мы уже говорили, в Монмартрском аббатстве живописным летним парлуаром.

– Ты хотела что-то мне сообщать? – спросила Екатерина.

Жанна отрицательно покачала головой.

– Нет, просто давно тебя не видела… вот и зашла повидаться.

Старшая наклонилась к младшей и, поцеловав ее, промолвила:

– Спасибо.

Наступило молчание.

– Ты по-прежнему счастлива рядом с госпожой королевой?

– По-прежнему! – рассеянно ответила Жанна. – А тебе по-прежнему хорошо здесь, в аббатстве?

– По-прежнему! – отвечала Екатерина тем же тоном.

И, словно в противоречие одному и тому же ответу, произнесенному по очереди обеими сестрами, обе они одновременно вздохнули.

Взгляды их встретились – и обе инстинктивно поняли, пусть и не посмели об этом сказать, что обманывают одна другую.

– Пройдемся немного, – предложила Жанна, взяв сестру под руку.

– Пройдемся! – согласилась Екатерина.

Они медленно дошли до большого луга, весело освещаемого утренними солнечными лучами.

Душа открывается под голубым небом.

– Что ж, да, – вдруг промолвила Жанна, – да, я хочу кое-что тебе сообщить… Кое-что серьезное!

– А!.. И что же? Говори, я слушаю.

– О, я не могу входить в подробности… но… возможно…

– Возможно?..

– Что… через несколько дней… я покину Париж… а быть может, даже и Францию.

– И куда направишься?

– Еще не знаю.

– Как это – не знаешь?

– В общем, что бы ни случилось… что бы ты ни услышала, дорогая сестра, надеюсь, это не повлияет на твою… любовь ко мне… не так ли?

– Разумеется!.. Но объяснись же…

– Я ничего не могу объяснить… ничего, моя славная Екатерина!.. Ты, живущая под мирной сенью монастырской ограды, ужаснулась бы определенным признаниям…

– Ужаснулась? Так тебе угрожает опасность?

– Нет, нет!.. Опасность мне не грозит, потому что я сама, по доброй воле… Ох, Екатерина, Екатерина!.. Дай мне слово, что будешь усердно молиться обо мне перед Богом, начиная с этого самого дня!.. Обещай мне это, умоляю… И если ты меня больше не увидишь, если вдруг узнаешь, что я совершила… ошибку… обещай, что простишь меня!

Жанна горько заплакала, спрятав лицо на груди Екатерины.

– Ошибку! – повторила монашка, вне себя от волнения. – Но что за ошибку, Господи?

– Не спрашивай…

– Однако же…

– Повторяю: ты не сможешь понять причины моих слез… Или ты хочешь, чтобы я краснела пред тобой? Чтобы и ты сама покраснела, услышав мое признание?

– Покраснела! – у Екатерины случилось просветление. – Так ты любишь, Жанна! И готова ради любимого пренебречь своими придворными обязанностями?

– Ну да… я люблю… я любима… И сегодня вечером… я оставлю все ради того, кого люблю.