Читать книгу - "Сочинения в трех томах. Том 2 - Майн Рид"

Это было как раз то, что мне нужно. Я считал, что на открытом месте могу догнать и его, и всякого другого мексиканского скакуна. Только бы он не догадался воспользоваться каким-нибудь прикрытием.

В прериях Техаса мне часто случалось охотиться на его диких сородичей. Но такого быстроногого мустанга я не преследовал еще никогда. Скоро сомнение в возможности успеха овладело мною.

Я проехал уже по крайней мере милю вдоль опушки леса, а расстояние между мною и моим врагом нисколько не уменьшилось. Вера в Моро начала покидать меня. Печальнее всего было то, что он добросовестно мчался во весь опор, тогда как мустанг, казалось, берег свои силы.

— Это достойный соперник, Моро, — не без досады промолвил я. — Большой вопрос еще, кто из вас двоих одержит победу.

Понял ли Моро мой упрек? Я вполне допускаю это. А может быть, он сам думал то же, что и я. Как бы то ни было, он прибавил ходу. Вскоре расстояние между ним и мустангом стало заметно уменьшаться.

Причиной этого было одно обстоятельство, о котором я в ту минуту не подумал. Первую милю Моро пришлось скакать вниз по склону холма. Между тем он был чистокровной арабской лошадью. Его предки, жившие в Сахаре, передали ему по наследству способность изумительно быстрого бега на ровном месте. Мустанг же, бывший по рождению и навыкам типичным жителем гор, проявлял во всем блеске свои качества именно при подъемах и спусках.

Галопируя вниз по склону холма, он с легкостью удерживал выигранное им расстояние. Но как только мы выехали на ровное место, Моро стал так быстро нагонять его, что я невольно схватился рукой за луку седла, к которому было прикреплено мое лассо.

Быстро проскакали мы вторую милю. С каждой минутой я отчетливее видел перед собой сверкающие копыта мустанга. И вдруг произошло нечто совершенно необъяснимое. Мустанг внезапно исчез из виду.

Глава XVIII

РОКОВОЕ ЛАССО

В исчезновении беглеца не было ничего таинственного. Я пришел к заключению, что он просто повернул вправо и скрылся в лесу, вдоль опушки которого я до тех пор преследовал его.

Лучше всего было бы перерезать ему дорогу и встретиться с ним лицом к лицу. Но я не решился на это, боясь заблудиться в чаще и потерять след животного.

Скоро я доехал до того места, где, как мне показалось, он свернул в лес.

Однако мне это только показалось. Мустанг свернул не в лес, а в аллею, или, вернее, в просеку, по которой и мчался во весь опор.

Без колебаний последовал я за ним. Возбуждение, охватившее меня, дошло до такой степени, что я совершенно перестал думать о возможных последствиях моей затеи. Моро был настроен так же легкомысленно, как и его хозяин. Мы быстро углубились в лес, становившийся с каждой минутой все мрачнее и мрачнее.

Судя по шелковистому пушку, устилавшему землю, он состоял преимущественно из бавольника. Одновременно с этим наблюдением я сделал другое, гораздо более существенное. И в то же самое время в мозгу моем промелькнула мысль: «Не слишком ли далеко заведет меня эта бешеная скачка?»

Проносясь галопом по лесной дороге, я заметил, что она испещрена следами лошадиных копыт. Не могло быть сомнений в том, что какие-то всадники проскакали здесь, придерживаясь одинакового со мной направления.

Сперва я подумал было, что следы эти оставлены табуном лошадей, принадлежащих владельцу одной из гасиенд, которые в этой полулесистой, полустепной местности насчитывались десятками, но мне скоро пришлось отбросить это предположение, так как при ближайшем рассмотрении оказалось, что на земле отпечатались не просто копыта, а копыта подкованные.

Я знал, что владельцы гасиенд никогда или почти никогда не держат в своих табунах подкованных лошадей. Следовательно, лошади, проскакавшие впереди меня по лесной дороге, были оседланы, и на них ехали люди.

Прежде чем прийти к этому выводу, я успел уже довольно далеко углубиться в лес.

При таких условиях мой охотничий пыл в значительной мере остыл. Передо мной проехал отряд мексиканцев. Это было для меня совершенно очевидно. Я находился на расстоянии добрых трех миль от большой дороги, соединяющей Вера-Круц с Халапой. В сторону от этой дороги не уклонялся ни один из наших кавалерийских отрядов.

К тому же подмеченные мною следы несомненно принадлежали мустангам, или мексиканским лошадям, отличающимся от обыкновенных меньшими размерами копыт.

Итак, здесь проехал кавалерийский отряд наших противников, разбитых при Серро-Гордо. В этом направлении американцы не преследовали их, и потому им нечего было особенно торопиться.

Раскаяние в собственном легкомыслии начало овладевать мною. Полумашинальным движением я дернул поводья, чтобы повернуть назад, как вдруг приманка, завлекшая меня так далеко, предстала передо мною в новом, еще более соблазнительном свете.

Я заметил то, чего не замечал раньше, — уздечку, прикрепленную к седлу мустанга.

Мне сразу стало ясно, почему он блуждает без седока по чапаралю. Если бы он был взнуздан, можно было бы подумать, что владелец его погиб при Серро-Гордо или во время беспорядочного отступления мексиканской армии.

Но уздечка, спускавшаяся с луки седла, уздечка с мундштуком, цепочкой и наглазником исключала возможность такого предположения и всем своим видом доказывала, что мустанг убежал с какой-нибудь временной стоянки, где его разнуздали, чтобы дать ему корм.

На мое решение продолжать охоту повлияла, конечно, не эта догадка, а то обстоятельство, что спускавшиеся с седла поводья уже начинали волочиться по земле. Рано или поздно они неминуемо должны были обвиться вокруг ног мустанга и замедлить его бег.

Мне предстояло восторжествовать над врагом благодаря чистой случайности. Но я не особенно огорчался этим, так как вокруг меня не было ни души.

Товарищи мои никогда не узнают, каким способом мне удалось достигнуть цели. Не с пустыми руками и потупленным взором вернусь я к ним. Нас — меня