Читать книгу - "Охота полуночника - Ричард Зимлер"

Сначала мы все вместе пошли к глазному доктору. Похоже, это могло затянуться надолго, потому что в комнате ожидания для цветных уже сидели двое чернокожих мужчин, поэтому я отдала Вигги пять серебряных долларов, которые доверил мне мастер Эдвард, и попросила его остаться с Лили. Мы с Ткачом пошли на склад к Бофорту.

Обычно в Чарльстоне я становлюсь бестолковой, потому что в нем очень суматошно.

Но в тот день мы шли по его оживленным улицам, а мысли мои оставались четкими.

Было совсем нетрудно представить себе, как будут выглядеть эти красивые дома, когда дерево обуглится, кирпич выкрошится и повсюду будет зола.

Ткач наклонился и зашептал мне в ухо:

— А где все белые?

— Какие белые, Ткач?

— Все, — прошептал он. — Нас больше, чем их, — и он пожал плечами, видимо, очень удивляясь.

— Ткач, пошли дальше, — сказала я, схватив его за руку и потянув вперед. — И послушай внимательно: в каждом доме, который ты видишь на полмили вокруг, живет куча рабов, которые готовят, убирают и делают все прочее. В некоторых домах их двадцать, тридцать, а то и больше. В Чарльстоне негров не меньше десяти-пятнадцати тысяч. Говорю тебе, что белые просто плавают в огромном черном море.

Он некоторое время молчал, обдумывая это, потом сказал:

— Морри, они должны понимать, что поступают неправильно. Даже те, которые убили Марибелл, должны это знать.

— Если ты и в самом деле так думаешь, Ткач, тебе очки нужны больше, чем Лили.

Мы нашли Бофорта, сидящего в передней части склада за старым деревянным бюро. На нем был красивый жемчужно-белый жилет и алый галстук, волосы совсем поседели. Он широко улыбнулся мне и протянул руку. Я представила их с Ткачом друг другу и спросила, нет ли новых растений и семян, и Бофорт повел нас к задним окнам.

Прежде, чем я расскажу вам, о чем мы говорили с Бофортом, надо объяснить еще одну вещь. Много месяцев назад я спрашивала его, нельзя ли найти какого-нибудь британского капитана, достаточно доброго, чтобы укрыть на своем судне девочку-негритянку. И назвать день, когда тот появится в порту в следующий раз.

Две недели назад он назвал мне имя этого капитана — Тимоти Отт. Обычно тот выходил из Ливерпуля и вез с собой в Америку ткани с британских фабрик, забирая обратно гигантские тюки хлопка. Бофорт задал ему несколько хитрых вопросов и выяснил британские взгляды на рабство, оказавшиеся весьма критичными. В сущности, тот назвал Чарльстон омерзительным местом, в особенности после того, как ему пришлось оставлять свою команду чернокожих на борту во время стоянки, потому что в городе вышел закон, согласно которому они попадали в тюрьму, если сходили на берег.

Сердце мое колотилось, казалось, в ушах, когда я прошептала:

— Есть ли новости из Ливерпуля? Насчет того, что цены на хлопок могут подняться?

Бофорт скептически покосился на Ткача.

— Это семья, — заверила я.

— Я еще ничего не слыхал, Морри. Не волнуйся, я уж придумаю, как тебе сообщить. Что-то ты сегодня нервничаешь. Не заболела?

— Это потому, что я должна кое о чем тебя попросить, Бофорт. Кое о чем серьезном.

— Так вперед, Морри. Я тебя не укушу.

— Вот что, — очень тихо сказала я. — Бофорт, ты наверняка встречаешься со свободными чернокожими, которые занимаются поставками на суда. Как ты думаешь, можно среди них найти таких, которые отнесутся ко мне благожелательно? — Он озадаченно посмотрел на меня, и я добавила: — Ну, ты понимаешь, насчет цен на хлопок в Ливерпуле. И, может, послать туда еще кое-что… м-м-м… другие растения.

Я надеялась, что он поймет, что я имела в виду, и не заставит меня говорить более открыто. Но он спросил:

— Что ты хочешь сказать? Что это значит — еще кое-что?

И кинул еще один полный сомнения взгляд на Ткача, поэтому тот решил ответить сам:

— Мы говорим, что отправить надо больше, чем одного.

Потрясенный Бофорт резко выпрямился. Я быстро сказала:

— Я только прошу тебя назвать мне имя свободного чернокожего в Чарльстоне, который сможет помочь нам отправить на север Англии кое-какие растения. — У меня подгибались ноги, и я боялась, что прямо сейчас обмочусь; пришлось вцепиться в Ткача, чтобы удержаться на ногах. — Бофорт, ты единственный человек, который может мне помочь. Ты же знаешь, иначе я бы не просила тебя.

Он покусывал губу и смотрел себе под ноги. Доложу я вам, выглядел он настоящим заговорщиком. Сердце у меня колотилось сильнее прежнего, и я уже поняла, что все пошло не так даже раньше, чем успело начаться.

— Не знаю, Морри. Тут надо подумать.

Он даже в глаза мне не смотрел. Ткач положил мне руку на спину.

— Пошли, девочка, давай, давай, пошли.

В дверях Бофорт быстро поцеловал меня в лоб.

— Роллинс — Генри Стэнсфилд Роллинс. Он живет на Булл-стрит, — шепнул он.

— Бофорт, — прошептала я в ответ. — Я плохо знаю Чарльстон. Где…

— Морри, мистер Роллинс может помочь тебе отправить твои вещи в Англию. Если же он не сделает этого, я тебе с другими растениями не помогу, — отрезал он. — Я рассказал тебе про цены на хлопок в Ливерпуле, но больше я ничего делать не собираюсь.

Я не хотела спрашивать дорогу на Булл-стрит у негров на улицах — вдруг за мной следили? Поэтому решила справиться в Аптекарском Обществе. Один из его владельцев, доктор Ла Роза, был папиным другом. Когда папа узнал, что тот еврей — это произошло году в 1814 — он стал ходить к ним, чтобы побольше узнать о местных травах, которые мог давать нам от скарлатины, глистов и прочего, что губило нас. Они любили вдвоем сидеть в приемной доктора Ла Розы, читать и обсуждать Тору.

А однажды папу даже пригласили на ужин в шабат, вечером в пятницу, только он не смог пойти, потому что Большой Хозяин Генри не разрешал ему выходить после захода солнца, а тем более — к каким-то пронырливым всезнайкам-евреям, как он тогда выразился.

Почти у всех евреев в Чарльстоне, включая доктора Ла Розу, предки были выходцами из Португалии. Некоторые прибыли прямо из Порту, где раньше жил и папа. Поэтому он всегда говорил, что приехать в Южную Каролину было очень странно. Конечно, некоторые покупатели жаловались, что папе разрешают входить в контору доктора. Один человек прямо сказал, что ни одному черномазому нельзя разрешать ни ногой ступить в учреждение для белых, «даже если он может прочитать наизусть всю Книгу Бытия».

К несчастью, когда мы с Ткачом вошли, доктора Ла Розы там не было. Но молодой служащий отнесся к нам очень по-доброму и рассказал, куда идти, указывая дорогу на карте города, висевшей на стене. Булл-стрит находилась совсем не близко, и я начала беспокоиться, что мы очень надолго оставили Лили и Вигги.

— Я тебе вот что скажу, — заявил Ткач, когда мы вышли на улицу, и положил мне на плечо свою большую руку. — Ты идешь назад к Лили и Вигги, а я пока потолкую с мистером Роллинсом. Вы сядете в повозку и подберете меня там, и все вместе отправимся домой.